Сказки старого Вильнюса (Фрай) - страница 67

Внезапный порыв не по-летнему холодного ветра сметает с моста конфетные фантики и сожженные солнцем листья, треплет полы моей рубахи, подталкивает в спину — давай, давай, иди уже отсюда, — а мне хоть бы хны. То есть теоретически понимаю, что ветер холодный, но не мерзну. Совсем.

Огромная черно-сизая туча стремительно, как у нас заведено, заволакивает добрую половину неба, последний солнечный луч отчаянно пробивается сквозь прореху, но секунду спустя исчезает и он, и вот тогда я понимаю, что нужно срочно бежать в дом. Потому что сейчас как хлынет — мало не покажется. А мне бы еще стул с веранды забрать. И одеяло.

На нос мне падает первая холодная капля. И еще одна, и еще. Ничего-ничего, я уже почти во дворе. А дождь пока совсем не такой сильный, как можно было бы ожидать. Не по-летнему мелкий и слишком скудный для такой роскошной тучи. Протягиваю вперед руку, открытой ладонью вверх, чтобы поймать и лизнуть пару дождевых капель.

И останавливаюсь, и зачарованно гляжу, как на мою ладонь одна за другой опускаются крупные снежинки.

Все началось с халвы в шоколаде.

Ну, то есть.

На самом деле все началось задолго до халвы. Если вообще хоть что-то с чего-то началось. Что не факт.

Но все равно здорово звучит: «Все началось с халвы в шоколаде». Просто невозможно удержаться, чтобы не повторять эту фразу снова и снова, пока во рту не станет сладко, вопреки утверждению Ходжи Насреддина, или кто там у нас соответствующий первоисточник.

«А все-таки началось с дедушки Жюля, — думает Люси. — Потому что для меня с дедушки Жюля началось вообще все, в том числе органическая жизнь. Даже имя он мне придумал. И настоял, чтобы так и записали в документах: „Люси“. Какое счастье, что его никто не мог переспорить. Хорошее дурацкое заграничное имя, сама лучше не выдумала бы».

«„Все началось с дедушки Жюля“ — тоже неплохо звучит, — думает Люси. — Дедушка Жюль против халвы в шоколаде, кто победит?»

Победит, безусловно, дедушка Жюль, потому что в начале было слово. А в начале этой конкретной истории — очень много слов. Дедушка Жюль был самым лучшим в мире рассказчиком. И вообще самым лучшим в мире — всем.

«Мне с ним очень повезло, — думает Люси. — Какая же я молодец, что родилась именно в этой семье! Конечно, почитав „Бардо Тёдол“, поневоле начинаешь чувствовать себя совсем конченым лузером: сидишь тут как дура, потому что не сумела ловко переродиться в каком-нибудь сияющем мире божественного лотоса или, скажем, среди вечно наслаждающихся дэвов, тоже ничего так инкарнация… С другой стороны, родиться любимой внучкой дедушки Жюля — серьезное кармическое достижение. Может, я нарочно дэвом не стала, потому что дед в это время жил именно здесь. Они меня буквально на коленях умоляли, всем миром: переродись у нас, пожалуйста! А я — ни в какую. Простите, ребята, в следующий раз обязательно, а сейчас у меня дела в другом месте. И они горько заплакали и обещали ждать».