– Ты полагаешь, со мной что-то не так?
Клара забеспокоилась. Неужто он разглядел гонку ее мыслей? «Юлек – Яцек – Юлек…»
– Нет, ты относишься к тем редким типам, которые не позволяют окружающим себя угнетать. Самая большая угроза для тебя – это ты сама. Для меня, как для врача, это вызов.
Прозвенел таймер. Клара вытащила из Пати иглы и быстро протерла места уколов спиртом.
– Однако специфика профессии не позволяет мне лечить знакомых. – И Павел вернулся к прерванной лекции о современных дикарях: – Я забыл о самом важном. Атавистическая деградация приводит к исчезновению чувства игры. Ты видела эти жалкие клубы для яппи? Видела, как они после работы напиваются в барах?
– Ну а нас – благодарение Богу! – не общество заставляет деградировать, мы деградируем сами.
– Что ты имеешь в виду?
– Жизнь… усталость. Я уже не отличаю первое от второго. – Клара выбросила иглы и бумажную простыню в корзину.
Павел протянул руку и с ловкостью фокусника – будто бы из ее волос – вытащил самокрутку.
– Покурим? – Искушая, он провел цигаркой у нее под носом. – Когда-то ты это любила.
Пати оживилась. Подпрыгивая, она радостно лаяла и силилась достать сигарету. Клара колебалась: не заставит ли ее «трава» проболтаться, выдать свои истинные мысли? Но ей нужно было расслабиться, ей хотелось глупо смеяться, чтобы этот смех заглушал злобные упреки Яцека, его надменное молчание. Приключение с Юлеком… У Клары не получалось воспринимать это легко, полушутя, как неразумную выходку. Яцек определенно заразил ее, и теперь она боялась обыкновенных инстинктов, толкающих ее в жизнь.
– Давай в парке, – сказала она, беря ошейник.
– Красивая у тебя дочка. – Клара помахала Габрысе, стоящей у крыльца, – высокой стройной девушке в длинном черном платье. Ее светлые вьющиеся волосы покрывал платок, завязанный назад, по-цыгански.
– И что с того? – Иоанна неуверенно маневрировала новой машиной и сделала слишком большой круг, огибая свежеокрашенный флагшток с развевающимся бело-красным полотнищем.
– Погоди, я не закрыла свою машину, – спохватилась сидящая подле нее Клара и нажала на пульт, направляя его в сторону коллективной парковки, усыпанной белым гравием.
– Здесь не воруют, – заверила ее Иоанна.
Они выехали за охраняемые ворота.
– Да, так и что с того, что она красивая? – вернулась к теме Иоанна. – Хочет себе серьгу в нос – вот еще выдумала! – и терзает нас, чтобы мы дали согласие.
– Такая мода.
– Нет, – покачала головой Иоанна, – калечат себя нелюбимые дети. Носятся со своими ранами в губах, носах, языках, – цитировала она брошюрки о проблемах молодежи, о пирсинге и тату. – Я говорю Мареку: вместо того чтобы кричать на нее, поболтай с ней, своди в кино… Да он вырвет ей эту сережку!