«Простак! Простак!» — говорил он себе, и казалось, что ветер в снастях вторит ему.
«Это никогда больше не повторится», — клялся он.
Спускаясь вниз, он подбирал подходящие слова, чтобы объяснить девушке, что когда они достигнут Бордо, он за нее больше не отвечает.
«Доберется ли она до Парижа или куда-то еще, меня это совершенно не касается, и она, несомненно, найдет множество других мужчин, готовых помочь ей».
Он думал, сколько мужчин было в жизни Сары, кроме Антония.
Вряд ли он был единственным, были наверняка и другие мужчины и до того, как умер ее муж!
Она находила мужчин, с легкостью готовых покровительствовать и помогать женщине, во взгляде которой читалась мольба, а глаза были такими голубыми, как ясное летнее небо, но на самом деле темными от черного обмана, как глаза самого Сатаны.
С твердым взглядом и поджатыми губами маркиз вошел в салон.
В первый момент он подумал, что салон пуст и Ола вернулась в свою каюту. Но затем он увидел, что она спит, свернувшись на софе.
Маркиз декорировал салон в бледно-голубых тонах, под стать цвету морской волны.
В убранстве помещений судна это было смелое новшество, потому как мебель на большинстве яхт обтягивалась коричневой кожей, и стены кают обшивались модными дубовыми панелями.
Лучшего цветового фона для пламенно-рыжих волос Олы, чем этот, маркиз и найти не мог.
Приблизившись к ней, он увидел, как ее темные ресницы резко оттеняли ее щеки, все еще бледные от усталости, и во сне она выглядела действительно очень юной и беззащитной.
Он сел в кресло напротив нее и впервые задумался о том, что ее усталость вполне можно понять после столь драматических переживаний вчерашнего дня.
Побег из дома на рассвете — уже суровое испытание и может вызвать нервное потрясение. Да и намерения кузена явились для нее достаточно сильным шоком, а тут еще и внезапный ужас от крушения экипажа в тумане.
Маркиз повидал немало несчастных случаев с конными экипажами и понимал, что Ола уцелела чудом.
Ее кузен, управлявший лошадьми, очевидно, был сброшен на дорогу, и вряд ли, думал маркиз, рана от камня, на который он упал, была единственной травмой.
Обычно в таких авариях люди ломают конечности, а маркиз был свидетелем, как в некоторых случаях люди ломали шеи.
Он не знал, пострадали ли их лошади, но тут же одернул себя — это не его дело.
Бренди повинно в том, что он взялся решать проблемы Олы, и чем скорее он избавится от нее, тем лучше.
Он смотрел на нее и не мог взять в толк, как она доберется до Парижа, когда он высадит ее на берег.
Нанять почтовую карету из Кале до Парижа не представило бы трудности, поскольку это был обычный маршрут путешественников, а французы с их изобретательностью по части добычи денег, организовали дело так, чтобы предусмотреть нужды (и толщину карманов) людей всех классов, посещавших их страну.