Механик — рослый, слегка ссутулившийся человек лет тридцати — был мокрый с ног до головы, весь перепачкан маслом, с усталыми, воспаленными глазами. Доложив о проводимых на самолете работах, он покорно ждал команды «Вольно». Головкову сделалось не по себе. Он, пожалуй, впервые ощутил, что механик намного старше его, что по его вине этот смертельно уставший человек вынужден возиться с самолетом.
Внезапно рядом, всколыхнув воздух мощным ревом мотора, начал выруливать Ил-2, направляясь к старту. Почти тут же новой волной выкатывался гул из соседнего капонира. Аэродром ожил.
Собравшись шестерками, штурмовики быстро исчезли в бескрайнем просторе неба. «Небо без вас обойдется…»
Головков старался не смотреть на взлетающие самолеты, стыдливо опускал глаза при виде механика. Наконец он со злостью забросил за спину летный планшет, круто повернулся и крупным шагом направился в сторону общежития готовиться к наряду.
Фронтовая жизнь шла своим чередом. Полк изо дня в день вылетал на боевые задания. Летчики штурмовали вражеские аэродромы, бомбили укрепленные районы, поддерживали наземные войска в наступлении.
Пока самолет не был введен в строй, Головков ходил в наряд, выполнял различные поручения, а подчас и просто слонялся без дела. Но чем бы он ни занимался, всюду ловил на себе изучающий взгляд Хитали. Казалось, тот внимательно наблюдал за ним.
Бури перебушевали, сплыли бессонные ночи. Больше не было ни сил, ни терпения в душе у Георгия. И Головков пошел к командиру полка.
Когда он вышел от командира, ненастный день уже не казался таким неприветливым и хмурым. Георгий улыбался, не замечая, что по его щекам стекает пот.
Солнце палит нещадно, по-летнему. Над прогретой землей дрожит зыбкое марево. Взлетает «ил» — его горбатый нос вместе с фонарем кабины, кажется, оторвался от фюзеляжа и несется сам по себе. А киль и колеса, как бы размытые струящимся воздухом, бегут по выбитой полосе сами по себе.
— Интересное явление, а, Головков? — кивает ему Хитали, почему-то вдруг оказавшийся рядом. — Говорят, ты завтра тоже летишь? — спрашивает он Георгия и улыбается доброй ободряющей улыбкой.
XXI
Они расстались месяц тому назад и вот вновь встретились — подполковник Выдрыч и старший лейтенант Хиталишвили. Два сталинградца, два коммуниста, два отважных летчика: бывший комиссар полка — ныне инспектор Военно-Воздушных Сил и командир эскадрильи.
— Как воюется? — спросил подполковник Выдрыч, крепко пожимая руку летчика.
За эти несколько недель он мало в чем изменился. Все та же налитая упругой силой фигура, все тот же живой блеск светлых глаз на смуглом, обветренном лице. Выдрыч спрашивал о фронтовых друзьях, интересовался новостями в тактике вражеских истребителей.