— И что? Что теперь делать? — князь Вяземский был недоволен.
Ему вовсе не хотелось сейчас что-либо предпринимать, да еще против родственницы. Он был вполне доволен тем, что ему причиталось по завещанию. На какое-то время денег хватило бы, он рассчитался бы с долгами и осталось еще, а думать о будущем он не желал никогда. Но… Раз Ксения что-то задумала, проще было согласиться.
— Ты, кажется, сказала, что есть какой-то выход? — спросил князь жену.
— Да, — твердо ответила Ксения Григорьевна. — Если бы опекунами старуха назначила нас, то не было бы никакой мороки, но поскольку опекуны — Воейковы, то Елизавета должны будет покинуть наш дом, перебраться в Петербург, а деньги так и останутся под присмотром моих дяди Петра Петровича и братца Владимира. Были бы опекунами мы, то деньги оказались бы в наших руках и рано или поздно мы бы ими распорядились как надобно.
— Но позволь, Ксения, — сказал князь, — а опекунский отчет? Мы же не смогли бы в любом случае распоряжаться этими чужими деньгами, как своими…
— Это верно, — ответила княгиня, — но в таком случае даже и лучше, что не мы опекуны, как я сейчас понимаю.
— Так что вы придумали, maman? — вопросил Евгений.
— Мы заставим Елизавету отказаться от своей доли наследства в нашу пользу! — торжествующе вымолвила княгиня.
— То есть это как? — изумился князь. — Кто ей позволит? Без согласия опекунов?..
— Если дело провернуть с умом, то, насколько я знаю дядю Петра, он даже не усомнится в содеянном и никогда, слышите, никогда не будет опротестовывать воли Елизаветы!
— Но с чего бы ей вдруг от всего отказаться? — спросил Евгений.
— О! Скажем, моя любимая племянница решит посвятить себя монастырю. Разве она не высказывала такого желания?
— По правде говоря, нет, не высказывала, — заметил князь.
— Да кто знает о том! — закричала княгиня. — Достаточно нам сказать, что это было ее всегдашнее желание, и все нам поверят!
— Но деньги? — усомнился Евгений. — Деньги! Почему она оставит их нам, а не, скажем, своим опекунам?
— Да потому, что мы любили ее, — произнесла княгиня, — заботились о ней, воспитывали ее… И, в конце концов, я ей родная тетка, а кто ей господа опекуны? Так, дальняя родня. И что они для нее сделали? Ничего! А я заботилась о ней с малолетства, любила ее, как родную дочь! Чтобы не вызвать подозрений, нужна самая малость.
— Какая?
— Некоторую часть от наследства она принесет в дар монастырю, но самую малость… Тысяч пятьдесят, не больше. А все остальное завещает любимой тетке, заменившей ей мать.
— Таким образом, матушка, состояние достанется вам? — спросил ее сын.