Спаси Господь! Она даже не могла помолиться. Войти в русский храм ей не позволяло оскорбленное самолюбие и опасение, что ее узнают, что пойдут толки, что среди той русской аристократии, что обитает теперь во Флоренции, ее настигнет презрение. Ее суетной, светской натуре это было бы хуже смерти!
И она прекращала мечтать о доме, о Москве, о деревне и думала, что знает лишь один способ как избавиться от своего позора.
Италия. Неаполь, май — июнь 1819 года
— Не кажется ли вам, что сюжеты эти так постоянны, как солнце на небе днем и луна ночью?
— Луна не всякую ночь бывает одинакова, да и солнце порою скрывается за тучи.
— Вам так нравится картинка?
— Мне нравится сюжет. Прелестная история, право!
— Душераздирающая! Как дамы любят подобные страсти? Я бы от истории с такой мрачной концовкой, пожалуй, потерял бы и сон, и покой, и аппетит. Но вы только раскраснелись, глаза ваши заблестели и, кажется, напитались энергией!
— Как Антей при соприкосновении с землею…
— О да! Любовь делает женщину поистине непобедимой.
— Браво! Как верно подмечено!
Пара, беседовавшая подобным образом, обогнала Тургенева, шедшего под руку с Софьей Николаевной. Незнакомцы, как и наши герои, осматривали фрески виллы Maria, представлявшие сюжеты из средневековых хроник и рыцарских романов. Трудно было узнать, пожалуй, в этой истинной манере итальянского Возрождения героев средневековых легенд. Странной причудой художника явились Тристан и Изольда, Ланселот и королева Гвиневера, которые были изображены как античные герои, и только атрибуты, сопровождавшие их, мечи и кубок с напитком любви, позволяли догадаться, кто это. Тот диалог, что слышали Александр и Софья, относился именно к истории любви Тристана и Изольды. Обмен мнениями немало позабавил молодых людей, и они, улыбнувшись, молча переглянулись. Однако Тургенев спросил:
— А каково ваше мнение об этом сюжете? Прав ли был этот господин, когда объявил, что дамам исключительно нравятся подобные сюжеты?
— Какой именно сюжет вы имеете в виду? Историю Тристана и Изольды или Ланселота и Гвиневеры?
— Разве они не похожи?
— Вероятно, похожи, — ответила Софья. — И там, и там история несчастной, безрассудной страсти…
Тургенев посмотрел на нее с интересом:
— Вы произнесли это с явным осуждением. Разве любовь и безрассудство не ходят рука об руку?
— А разве это непременное условие? Отчего бы любви не быть дружной с рассудком?
— Чувство, как правило, от того и называют «чувством», что оно идет от души и не имеет разумных объяснений. Это нечто эфемерное и очень непрочное…