Рафаэль отвернулась и уставилась в окно, где в свете фар проскакивали мимо диковинные пейзажи обочины дороги. У нее появилось тревожное ощущение, будто она находится на краю пропасти. Все вокруг кружилось. Чувство свободы и неограниченных возможностей охватило девушку. Будь что будет! Темнота и загадочность ночи, размеренный шум мотора, атмосфера близости между ними и совершенно новые, доселе не испытанные ощущения еще больше пьянили Рафаэль. Она снова посмотрела на Руиса. Завтра, при свете дня, все станет на свои места. Но сейчас она была уверена, что встретила его неспроста. Девушка, опершись подбородком о приспущенное стекло автомобиля, жадно глотала свежий воздух в надежде, что тошнота пройдет. Руис молчал, увлеченный бешеной гонкой. Они так ничего и не сказали друг другу до самого дома. Руис высадил ее, и Рафаэль с трудом поднялась в свою комнату, поспешно разделась и шагнула под освежающую струю душа. Выйдя из ванной, она увидела Жослина, который сидел на диване и ждал ее.
— Там есть кофе, если хочешь…
Он показал на поднос на шкафу Рафаэль задумчиво посмотрела на кофе, потом снова на Жослина и решила выпить чашечку.
— Хорошая идея — приготовить кофе. Это ты придумал?
— Нет, Мария.
— Я что, так долго была в душе?
— Мы приехали десять минут назад…
Жослин снял рубашку, растянулся на диване и зажег сигарету.
— Налей мне кофе, пожалуйста, — попросил он Рафаэль, не сводя с нее глаз. Тебе понравился вечер?
— Да, он был восхитителен. Как и все здесь.
Девушка села на кровать. Она была голая и совсем не стеснялась этого.
— Руис вел слишком быстро?
Этот безобидный вопрос вызвал у Рафаэль улыбку.
— О да! Но когда ведешь «мазерати» в его возрасте…
Она нарочно заговорила о шикарных автомобилях, которыми так восхищался Жослин, — французских лимузинах, огромных «мерседесах», восхитительных «мазерати». Потом, меняя тему, спросила;
— Ты любишь Руиса?
Он сделал глоток кофе, раздумывая над ответом, и сказал:
— Я не думаю, что люблю его так же, как Мигеля или Пабло. Он развлекал меня раньше. Сейчас он сильно изменился. Им можно восхищаться так же легко, как и ненавидеть.
— Ненавидеть?
Она широко открыла глаза, требуя объяснения.
— Уверяю тебя, сложно не чувствовать в нем соперника. Только этим вечером можно было все свести к шутке.
— К шутке?
Теперь Рафаэль придиралась к словам. Жослин пожал плечами.
— Коррида и легенда, которая ее окружает… Весь удивительный мир Руиса можно считать одновременно великим и ничтожным, цирком и трагедией. Мне он иногда кажется возвышенным и в то же время смехотворным. Руис смешон, когда он чванится, подобно павлину, но он легко может превзойти любого из тореадоров в силе и ловкости. В нем живет испанский дух фламенко, как говорят здесь. Он опасен, и меня сводит с ума мысль, что ты была с ним наедине.