— Жослин! — Она расхохоталась. — Подумай, Жослин, он же еще ребенок! К тому же я равнодушна к героям…
— Ты уверена?
Он пристально посмотрел на нее, и Рафаэль испугалась, что может себя выдать.
— Чего ты боишься, скажи? — спросила она напрямик.
— Неизбежное восхищение героями, бесконечные разговоры Васкесов о жизни и смерти могут вызвать в тебе чувства… Но это несерьезно. Можно назвать это драматичным, но не серьезным. Танец смерти в ритме пасодобля…
Она спокойно возразила ему:
— Но, Жослин, это ты любишь корриду, не я!
Жослин широко улыбнулся и сказал:
— Да, конечно, но ты тоже обязательно полюбишь ее. Я в этом не сомневаюсь. Эх, коррида!.. Сложно понять ее, живя на берегу Луары. Ты знаешь, мне приходилось проживать месяцы и годы, даже не думая о ней. А потом достаточно было, чтобы кто- нибудь заговорил об Испании, и у меня тут же возникало желание оказаться на арене и услышать хрип разъяренного быка, хруст шпор о песок, возбужденные голоса зрителей…
Рафаэль задумалась, касалось ли все сказанное Руиса? И был ли в этой речи оттенок гнева или жалости?
— Когда я приезжаю к Виржилю, — продолжал Жослин, — я вновь испытываю эти чувства. Время ничего не меняет. Однако мир корриды полон противоречий.
Теперь у нее было впечатление, что он обращается не к ней, а рассуждает сам с собой.
— Представь себе старого тореадора, который, запыхавшись, пытается победить тучного быка на забитой зрителями арене. Это зрелище может вызвать только смех; к тому же музыканты изо всех сил пытаются отвлечь зрителей от происходящего. Что касается быка… Иногда его жалко. Он может быть сильным или слабым, но ты всегда на стороне матадора. И даже если у тебя пропадет желание смотреть корриду вообще, быков для сражений все равно будут продолжать выращивать. И, самое страшное, если произойдет несчастный случай, ты будешь чувствовать вину, потому что представление устроено для тебя, зрителя, и тореадор рискует жизнью, чтобы развлечь тебя. Это ты заставляешь его бороться из последних сил, чтобы оправдать ожидания трибун; это ты никогда не чувствуешь жалости к беспомощному человеку на арене. И знаешь почему? Потому что он обязан выглядеть таким, каким мы хотим его видеть, не смотря на то, чего хочет он сам.
Жослин докурил сигарету и зажег другую.
— Видишь, я противоречу сам себе, путаю тебя. Но коррида поистине восхитительна… Тем лучше, что все относятся к ней по-разному.
Рафаэль с интересом смотрела на Жослина. Он так редко позволял себе выговориться.
— В воскресенье, в Арле… — начала она.
Но он прервал ее:
— Ах да, Арль… В жизни бывают волшебные моменты, потому что некоторые люди способны дать тебе почувствовать вечность. Но затем иллюзия исчезает. Восхитительный маленький Руис способен покорить тебя.