Пройдя под тяжелыми сводами арки, они стали подниматься по ступенькам, освещенным вечерним солнцем. Виржиль пожал руки нескольким своим друзьям. Они сели на подмостки. Было без десяти пять. Рафаэль примостилась между широкими плечами Виржиля и Жослина и второй раз за эту неделю принялась разглядывать полную людей арену. Наверху гроздьями нависали сотни фигур. Рафаэль перевела взгляд вниз и посмотрела на пикадора, который выбирал оружие. Наконец она увидела Руиса, который разговаривал с журналистом. Отвернувшись, она спросила Виржиля:
— О чем Руис обычно думает в такие моменты?
Виржиль нежно обнял девушку за талию и тихо сказал ей:
— Он старается не выдать свой страх и держаться спокойно, надеясь на удачу. Он хочет скорее убежать от всех на арену, где его ждет соперник.
Рафаэль сложно было поверить в это, и она переспросила:
— Это правда? Или вы шутите, Виржиль?
— Конечно, правда, — сказал Жослин, напоминая о своем существовании. В его голосе прозвучало неприкрытое раздражение, которое, однако, ничуть не задело девушку. Она вновь посмотрела на арену.
Толпа начала выстукивать ритм пасодобля. Часы пробили ровно пять вечера. Тореадоры выстроились у входа на сцену. Заиграла музыка из оперы «Кармен», и они вышли; за ними последовала упряжка мулов, на которой обычно увозят тело убитого быка.
Рафаэль взяла у Жослина бинокль, чтобы лучше рассмотреть выходящего Руиса. Он шел, смотря под ноги, иногда вскидывая голову и улыбаясь судьям. Рафаэль почувствовала легкое головокружение и глубоко задышала. Публика встретила матадора бурными аплодисментами, помня его прошлое выступление.
— Ветер усиливается, — сказал Виржиль.
Тореадоры на арене сняли плащи, проверяя силу ветра. После сигнала наступила тишина, и Рафаэль стала вглядываться вдаль, выискивая глазами Руиса. Его уверенная фигура в сине-золотом костюме резко выделялась на фоне неба. Затем он скрылся за в ожидании первого быка.
Девушка не видела ничего, кроме Руиса. Он стал для нее средоточием всего. Она не видела, что происходило в первых двух сражениях, и не участвовала в разговорах Жослина и Виржиля. Каждый раз, когда она вспоминала о том, что присутствует на корриде, ее глаза все равно невольно упирались в Руиса. Ей было безразлично, что делали другие тореадоры и почему быки то выходили, то заходили обратно. Девушка смотрела только на него, прекрасного и неузнаваемого. Она восхищалась им и боялась за него, вспоминая слова Марии. Рафаэль была полностью поглощена созерцанием юноши и не пропускала ни одного его движения. Зачем он так играет с жизнью? Насколько смелым или безрассудным нужно быть, чтобы вести себя, как он! Сколько внутренней силы требуется, чтобы играть такое внешнее спокойствие! Рафаэль наклонилась вперед и обхватила руками колени в мучительном ожидании. Когда пришла очередь Руиса, на арене появилось огромное, тяжело сопящее чудовище. Руис спокойно встретил своего соперника и смело направился в центр арены, подальше от спасательных выходов. Публика поддержала этот жест оглушительными аплодисментами. Некоторое время Руис водил быка по арене, затем остановился, давая ему передохнуть, и повернулся поприветствовать публику. Тём временем Рафаэль с интересом разглядывала животное. Ей было жалко этого быка, но в глубине души она все же хотела увидеть, как его кровь украсит арену. Она мечтала о том, чтобы это ужасное зрелище поскорее закончилось, ничего не понимая в корриде и не получая от нее удовольствия. Руис попросил пикадоров выйти вперед. Рафаэль не могла сдержать отвращения, которое у нее вызывало все происходящее. Среди вышедших на арену пикадоров она узнала Себастьяна и вспомнила, что говорила о нем Мария. Он пристально наблюдал за Руисом. Молодой матадор прошел по арене и остановился как раз перед тем местом, где сидели Рафаэль с Жослином. Он поднял голову и посмотрел на них. На секунду она поймала его взгляд, полный искренней любви. Руис бросил Виржилю свою montera