Ассистента полиции Аронссон природа наградила огромным бюстом, который с трудом умещается под серой форменной рубашкой, и Малин знает, что эта ее особенность — постоянный предмет шуток среди коллег-мужчин. Но Аронссон — человек умный и настойчивый, не питающий никаких романтических иллюзий по поводу профессии полицейского.
Она кладет на стол Малин свои записи, и они с Заком подаются вперед на стульях, внимательно слушают ее доклад.
— Я собрала подробное досье на Стюре Фолькмана, как вы просили.
Лицо у Аронссон мягкое, неправильный прикус ее заметно портит — без него она могла бы быть очень мила.
— Он попал в Швецию из Финляндии во время войны, ребенком. Судя по всему, все его родные погибли у него на глазах — сгорели заживо в доме на Карельском перешейке. Попал в крестьянскую семью на севере Сконе, возле Энгельхольма. Закончил там ремесленное училище.
Аронссон делает вдох и продолжает:
— Со второй женой развелся в тысяча девятьсот восьмидесятом году. От этого брака родились две дочери. Одна из них покончила с собой в восемьдесят пятом году, расследование оказалось легким, это понятно из отчетов: ее нашли повешенной, а до того она в течение нескольких лет более-менее регулярно лечилась в психиатрической клинике.
Белые холодные руки на одеяле.
Прекрати, папа, прекрати, я ведь твоя дочь.
Вот так. Вот так.
Малин отгоняет от себя видение. Некоторых мужчин надо кастрировать и вешать за ноги на всеобщее обозрение.
— А вторая дочь вроде бы живет в Австралии? Фолькман так сказал.
— Нет, она живет здесь, в Линчёпинге. — Аронссон качает головой. — Зарегистрирована в районе Васастан, переехала сюда пару лет назад.
— Что еще о ней известно?
— Ее зовут Вера. Возраст сорок два года, но больше никаких сведений нет.
Быстрое, импровизированное совещание по текущей ситуации.
Время приближается к шести, все устали от жары, от многодневной интенсивной работы, и Малин рвется домой, к Туве.
Свен Шёман сидит у торца стола Малин, вокруг них продолжает жить своей жизнью общее офисное помещение. Карим Акбар уехал домой: сказал, что у него мигрень. «Раньше за ним такого не водилось», — думает Малин.
— Значит, Тересу Эккевед убили у нее дома? — чуть менее усталым голосом, чем на предыдущих совещаниях, спрашивает Свен.
— Этого мы не знаем, но напали на нее там. Возможно, перевезли в другое место, прежде чем зарыть у пляжа, — отвечает Малин. — Убийца каким-то образом имеет отношение к ее дому, однако допрос родителей и близких ничего не дал. А у родителей стопроцентное алиби.
— Есть еще что-нибудь новое?
— Вера Фолькман. Ее отец Стюре сообщил, что она живет в Австралии, но она зарегистрирована в Линчёпинге. Мы намерены проверить ее завтра утром.