Со своего места он хорошо все видел, а его «Тойота» была прикрыта другими машинами. Марти медленно сполз под руль, затаив дыхание и следя за машиной только краем глаза. Джип медленно сделал круг по парковке и уехал. Но Марти выбрался из-под руля только через несколько минут. Он не хотел признаваться самому себе, но его обуял панический, неодолимый животный страх.
Постепенно он пришел в себя. И даже посмеялся. Опять накрутил себя, как прошлой ночью. С другой стороны, это и не удивительно. Психологический шок после того, как в тебя стреляли, — это дело серьезное. Осознание того, что тебя не просто могли, а ХОТЕЛИ убить, часто сокрушает и более подготовленные мозги. Многие военные и полицейские уходят со службы после первой же перестрелки, не выдерживая груза нового опыта. Так что он еще неплохо держится!
Марти посмотрел на часы. Без четверти шесть. Беспокойство кольнуло его. Что-то тут не так. Может, он проморгал курьера? Или в том черном джипе и был курьер? Еще пятнадцать минут Марти ерзал на сиденье, поглядывая на пакет. Он отказывался верить в бред, который пришел ему в голову несколько минут назад. Но брешь в барьере была уже пробита, и паранойя тягучей мутной струей вползала в его сознание. Настал момент, когда он больше не мог сдерживаться.
Марти взял пакет, помедлил еще несколько секунд. Если он ошибся, это будет самая жестокая ошибка в его жизни. Обратной дороги уже не будет. Конверт был чист и не подписан. Никаких пометок, адресов. Тот, кто получит пакет, сам знает, кому его отдать. Так сказал Харрис. Марти сдавленно застонал, решаясь, и разорвал пакет. Он с ужасом смотрел на то, что выпало из него, словно это была бомба, отсчитывающая последние секунды перед взрывом.
В пакете была пачка чистых листов бумаги.
Несмотря на работу в очень серьезном ведомстве, Марти, по сути, никогда не попадал в экстремальные ситуации. Его жизнь была спокойной и размеренной. Даже детство и юность в таком центре зла и человеческих страстей, как Нью-Йорк, прошли у него в приличном квартале. Он даже толком не дрался никогда. Поэтому чувство, которое его охватило, на какое-то время полностью парализовало волю.
Это была паника. Всесокрушающая паника, от которой немеют мышцы и студнем застывает мысль. Нечто подобное, наверное, испытывает заяц в свете фар, когда видит несущийся на него грузовик.
Минут пять Марти тупо сидел в своей машине, не в силах пошевелиться. Наконец способность соображать вернулась к нему. И тут словно прорвало плотину. Мысли, беспорядочные и отчаянные, потоком хлынули в голову. И все же Марти сумел справиться с этой лавиной. Это была его работа. Он загнал бурлящую реку в бетонные берега логики.