Кистер сложил и запечатал письмо, встал, подошёл к окну, выкурил трубку, подумал немного и вернулся к столу. Он достал небольшой листок почтовой бумаги, тщательно обмакнул перо в чернила, но долго не начинал писать, хмурил брови, поднимал глаза к потолку, кусал конец пера… Наконец он решился — и в течение четверти часа сочинил следующее послание:
«Милостивый государь Авдей Иванович!
Со дня вашего последнего посещения (то есть в течение трёх недель) вы мне не кланяетесь, не говорите со мной и как бы избегаете моей встречи. Всякий человек, бесспорно, в своих поступках волен; вам угодно было прекратить наше знакомство — и я, поверьте, не обращаюсь к вам с жалобой на вас же самих; я не намерен и не привык навязываться кому бы то ни было; мне довольно сознания моей правоты. Я пишу к вам теперь — по чувству долга. Я сделал предложение Марье Сергеевне Перекатовой и получил её согласие, а также и согласие её родителей. Сообщаю это известие — прямо и непосредственно вам, для избежания всяких недоразумений и подозрений. Откровенно признаюсь вам, М. Г., что я не могу слишком заботиться о мнении человека, который сам не обращает малейшего внимания на мнения и чувства других людей, и пишу к вам единственно потому, что в этом случае я не хочу даже подать вида, как будто поступал или поступаю украдкой. Смею сказать: вы меня знаете — и не припишете моего теперешнего поступка какому-нибудь другому, дурному чувству. В последний раз говоря с вами, не могу не пожелать вам, в память нашей прежней дружбы, всевозможных земных благ.
С истинным уважением остаюсь, М. Г.,
ваш покорный слуга
Фёдор Кистер».
Фёдор Фёдорович отправил эту записку по адресу, оделся и велел заложить себе коляску. Весёлый и беззаботный, ходил он, напевая, по своей комнатке, подпрыгнул даже раза два, свернул тетрадь романсов в трубочку и перевязал её голубой ленточкой… Дверь отворилась — и в сюртуке, без эполет, с фуражкой на голове, вошел Лучков. Изумлённый Кистер остановился среди комнаты, не доделав розетки.
— Вы женитесь на Перекатовой? — спросил спокойным голосом Авдей.
Кистер вспыхнул.
— Милостивый государь, — начал он, — входя в комнату, порядочные люди снимают шапку и здороваются.
— Извините-с, — отрывисто возразил бретёр, и снял фуражку. — Здравствуйте.
— Здравствуйте, господин Лучков. Вы меня спрашиваете, женюсь ли я на девице Перекатовой? Разве вы не прочли моего письма?
— Я ваше письмо прочёл. Вы женитесь. Поздравляю.
— Принимаю ваше поздравление и благодарю вас. Но я должен ехать.
— Я желал бы объясниться с вами, Фёдор Фёдорыч.