Я едва не подавилась – Зина теперь курит?
– Ну, никто же не мог знать, что мое дело вернут на доследование и что я под амнистию попаду, – буркнула я с набитым ртом.
– Мы знали, – возразила Зина. – Папа и я! Но, несмотря на то что папа приложил все усилия, раньше не вышло.
Я в недоумении уставилась на Зину и пробормотала:
– Так это ты вытащила меня из колонии?
Зина, пуская дым из тонких ноздрей, пояснила:
– Не столько я, сколько папа. Однако именно я настояла на том, чтобы он задействовал свои связи. Потому что я не могла допустить, чтобы ты по-прежнему сидела за решеткой, отбывая наказание за преступление, которого не совершала.
Да, когда-то я поведала Зине о том, как была осуждена, вот только не думала, что это приведет к тому, что меня освободят досрочно.
– Но твой папа, – начала я осторожно, – у него же были неприятности с каким-то видным чином из КГБ… Неужели все разрешилось?
Зина затушила сигарету в золоченой пепельнице и ответила:
– О, та история в прошлом! Ведь в августе был путч, в декабре Союз развалился. Теперь у власти новая команда, и мой папа имеет прямой доступ к самым важным людям. Те же, кто ему раньше докучал, полностью утратили влияние.
Зина разительно переменилась, причем не только внешне. Девушка стала жестче, категоричнее, циничнее. Странно, но прежняя Зина нравилась мне больше.
– А человек, который шантажировал моего папу и упрятал меня в колонию, свое получил! – добавила она, причем таким тоном, что я вдруг вспомнила о мертвой Сероводородной Бомбе.
Неужели мужчину постигла примерно такая же судьба? Раньше я могла говорить с Зиной о чем угодно, но сейчас не рискнула спросить о подробностях.
– Спасибо, что не забыла меня! – лишь пробормотала я.
А стильная красотка, сидевшая рядом, улыбнулась – и стала прежней Зиной.
– Это ведь вполне естественно! Я никогда не бросаю в беде своих друзей, а ты – моя единственная верная подруга. К тому же я твоя должница. Ты спасла меня от этой Куприяновой, и такое не забывается. Кстати, извини, что не получилось пока полностью снять с тебя судимость. Ничего, адвокаты моего папы работают над этим.
Я не знала, что и сказать, поэтому подавленно молчала.
Зина же продолжала рассказ о своей новой жизни. Ее отец, как я поняла, стал важной шишкой. К тому же получил доступ не только к новой политической элите, но и к несметным богатствам страны.
Наконец лимузин плавно затормозил, и я увидела, что мы находимся на небольшом аэродроме.
– В Москву мы полетим, – сообщила Зина, увидев мой изумленный взгляд и дожидаясь, пока шофер распахнет дверцу.