Накануне скачек, начинавшихся на следующее утро, там было полно народа, палатки светились огнями, перед балаганами прохаживались еще не охрипшие зазывалы, веселье было в разгаре.
Но Эббот, конечно, не соблазнился этими удовольствиями, а терпеливо ждал свою любимицу — Демелсу, зная, что та при первой же возможности прибежит в конюшню.
Эббот был не менее надежным слугой, чем Бетси с Якобом, и Демелса не опасалась, что он станет болтать лишнее о маленькой хитрости своих хозяев, как это бывает в некоторых домах.
Конюшни были погружены в ночную тьму. Было тихо, если не считать обычных вечерних звуков: шелеста листьев да пения цикад. Изредка из леса доносилось уханье филина.
Пересекая мощенный булыжником двор, Демелса увидела Эббрта, шагавшего навстречу ей с фонарем.
— Я уж вас заждался, мисс Демелса. Куда это, думаю, вы запропастились? — сказал старый конюх довольно фамильярно, что было вполне простительно, даже оправдано, учитывая, что он знал свою хозяйку буквально с пеленок и в каждом его слове звучала искренняя преданность.
— Ты, конечно, догадался, что мне захочется взглянуть на Крусадера? — сказала Демелса.
— Мы можем гордиться, что в наших конюшнях гостит подобный красавец! — шутливо ответил старик.
Демелса, прекрасно изучившая все его интонации, почувствовала, что Эббот искренне восхищен жеребцом графа.
Эббот с фонарем пошел впереди, девушка следовала за ним, и так они вошли в конюшню, где все стойла выходили в проход, протянувшийся по всей длине помещения.
Эббот открыл первое стойло, и Демелса увидела легендарного Крусадера.
Вороной конь с единственным белым пятнышком-звездочкой на лбу был неописуемо прекрасен.
Демелса знала, что он был прямым потомком Годальфина Арабиана, одного из трех жеребцов, от которых произошли все современные чистокровные верховые лошади, арабского скакуна, завезенного в Англию в 1732 году после ряда странных и трагических происшествий.
В конце концов жеребец достался лорду Годольфину, зятю Сары, знаменитой герцогини Мальборо.
Бедуин, сопровождавший царственное животное во всех его странствиях, разрешил жеребцу покрыть Роксану, славную кобылу, принесшую нескольких жеребят, от которых пошло много великолепных лошадей.
Демелса похлопала Крусадера по грациозно выгнутой шее, он запрядал ушами, зафыркал, и она заметила, как при каждом малейшем движении заходили под шкурой крепкие мышцы.
— Какой он чудесный! — воскликнула Демелса вне себя от восторга.
— Я так и думал, что он вам понравится, — подхватил старый конюх. — Сколько живу на свете, не видывал такого жеребца!