— Думай, что говоришь, Вайльдхевен.
— Мне просто стало интересно, это что, новая тактика членов вашей семьи — поднимать скандал за игровым столом, когда карта не идет? Со стороны можно подумать, что это мошенничество… Или, как минимум, непорядочность.
Ротгард вскочил. Стул, на котором он сидел, перевернулся и упал.
— Да как ты посмел усомниться в моей честности? Я ни от кого не намерен терпеть подобное!
— Как пафосно!
Бирн вертел в руках стопку выигранных фишек, на губах его блуждала улыбка.
— Я требую сатисфакции!
— Как будет угодно, — кивнул Бирн.
— Мои секунданты с тобой свяжутся. — Ротгард уперся ладонями в стол и наклонился вперед. — И держись подальше от моего сына!
Кипя от гнева, он вылетел из комнаты.
— Что ж, это было забавно. — Бирн обвел взглядом случайных свидетелей происшедшего. — Кто еще хочет сыграть?
Она почувствовала, как его теплые пальцы нежно провели по животу, скользнули по ребрам и сомкнулись на груди.
Еще не отойдя ото сна, Миранда инстинктивно прижалась к этой руке, выгибаясь ей навстречу. Обнаженными ягодицами она почувствовала прикосновение покрытой волосами кожи, а также нечто твердое и горячее. Мозг еще даже не успел проснуться, но тело уже узнало это «нечто». Она потерлась задом об эту вожделенную плоть.
— Вот так, — прошептал голос ей на ухо. — Покажи, чего тебе хочется.
— Вайльд, — простонала она. Его рука скользнула сзади между ее ног, раздвигая ее женские складки. Потом он просунул свой набухший член между ее бедер, не проникая внутрь, а просто уютно располагаясь поближе к источнику жара.
Она наконец размежила веки. В окно пробивались лучики утреннего солнца, отражаясь в изящном кувшине и бокале, что стояли на комоде. Плотный балдахин кровати практически не пропускал свет, окутывая их тенью, словно коконом. Его руки обвивали ее тело, одной он гладил ее грудь, другая лежала у нее на животе, крепко прижимая ее к его возбужденному телу.
Она была потрясена тем, насколько сильно сама хотела его. Соски ее торчали словно горошины, а между ног было влажно и горячо. Острая вспышка желания пронзила ее, когда он начал лениво посасывать ее шею, словно это была лакомая конфета. Она застонала, вжимаясь в него спиной, желая снова принадлежать ему.
— Ты так скоро можешь снова меня впустить? — удивился он. Рука с живота переместилась вниз, палец уверенно проник в ее укромное местечко.
— Я хочу этого, — ответила она, расставляя ноги, жаждущая его прикосновений. — Но уже утро.
— Просто это значит, что мы можем видеть, что делаем, не более того.
Он оторвался от ее груди и, просунув руку под бедро, отвел в сторону ее ногу, раскрывая будто книгу.