Она чувствовала, как испуганно колотится сердце, и ей казалось, что она напрасно затеяла все это.
Еще раньше, до ужина, она из предосторожности принесла в гостиную шелковую шаль, как бы на тот случай, если вечер будет холодным.
Она положила ее на стул возле двери, как делали другие дамы в прошлые вечера.
Теперь можно было сразу взять шаль и не идти за ней в свою спальню, расположенную в западном крыле замка.
Комната леди Рогарт была в противоположной стороне, и когда Пепита прощалась с ней, присев в реверансе, дама сказала:
— Вы очень хорошенькая, дитя мое, но, боюсь, среди женщин это может вызвать как дружелюбие, так и неприязнь.
Пепита заметила, что герцогиня беседовала с леди Рогарт после ужина, и догадалась: та наговорила о ней много неприятного.
— Спасибо за сочувствие, — ответила девушка. — Этого уже не изменишь.
— Да и вряд ли вы хотели бы изменить, откровенно говоря! — лукаво улыбнулась леди Рогарт. — Зато мужчины будут стремиться всячески помогать вам и проявлять заботу о вас, несмотря на недовольство женщин.
Тронутая участием леди Рогарт, Пепита ощутила внезапное желание рассказать ей о своих проблемах с герцогиней.
Однако вскоре спохватилась, подумав, что леди, конечно, уже знает обо всем и ничем не может помочь.
«Есть лишь один человек, кому я могу открыть истину и кто поймет меня», — рассудила она.
И расставшись с леди Рогарт, поспешила вниз, к выходу в парк.
Дверь была заперта на ночь на засов, однако Пепита отодвинула его и вышла в парк, надеясь, что по возвращении они не найдут дверь запертой.
Если даже это и случится, она была уверена, Торквил отыщет способ пробраться в замок так, чтобы никто не заметил.
«Все, что мне нужно, — это всецело полагаться на него во всем, — решила она. — Тогда у меня не будет проблем, я буду в безопасности, и дети — тоже».
Она не могла понять, откуда у нее такая уверенность, что он способен оберегать их, и пыталась объяснить это своей любовью к нему.
И все-таки она знала, ее инстинкт сильнее разума, и он подсказывал ей, что именно Торквил оградит ее от опасности, хотя у нее не было достаточно убедительных оснований верить в это.
Зато природа вновь являла собой некую волшебную страну со звездами, мерцающими в небе, и луной, что убывала медленно и плавно, но по-прежнему серебрила все вокруг.
Пепита шла по ясно видимой тропинке, извивающейся меж деревьев, по которой они шли днем.
Царившую кругом тишину изредка нарушали только маленькие зверьки, снующие в лесной поросли, да вспугнутая птица, взлетающая над веткой, где устроилась было на ночлег.