Пепита, всегда жившая в деревне, не боялась лесной тишины.
В Корнуолле она часто совершала долгие прогулки после ужина, чтобы дать возможность сестре и Алистеру побыть наедине, — это доставляло им несказанную радость.
Теперь она как нельзя лучше понимала переполнявшую их любовь и непреодолимое стремление всегда быть вместе.
Дойдя до дерева с домиком, она не стала забираться в него, а прислонилась к дереву, ощущая, как вселенский покой, красота звезд и лунного света вливаются в душу.
Ей казалось, будто весь мир ждет любимого вместе с ней, и когда она увидела на расстоянии движущуюся точку, она знала — это идет Торквил.
Вот он подошел чуть поближе, и она уже не могла больше ждать, и побежала навстречу, и все ее тело стремилось к нему в неукротимом нетерпении ощутить ласку его сильных рук.
Он стоял недвижимо, пока она не домчалась до него и не оказалась в его объятиях, таких жарких, что она не могла дышать, и во власти его губ.
Он целовал ее до тех пор, пока весь мир с головокружительной скоростью не завертелся вокруг них.
Звезды, казалось, сыпались на них сверху, и теперь от них исходило божественное сияние.
Пепита чувствовала, что человек, которого она любит, взял у нее не только сердце, но и душу.
Теперь они стали неразличимы, ибо превратились в единое целое.
Наверное, прошло столетие, а может, больше, когда они достигли небес, не принадлежа более земле, и Пепита произнесла каким-то удивительным голосом:
— Я… люблю… тебя… я… люблю!
— Я обожаю тебя! — вторил ей Торквил. — Как смогу я жить без тебя? Как смогу я существовать, если ты не будешь моей женой?
Он не ждал ответа, он целовал ее вновь, пока она с тихим шепотом не спрятала свое лицо у него на груди, как будто устыдилась жадной требовательности его губ, оказавшейся слишком страстной и пылкой для нее.
— Мое сокровище, — молвил он, — я не хочу пугать тебя, но ты не знаешь, какое мучение — видеть и не сметь коснуться тебя, знать, что ты спишь под одной крышей со мной и не иметь возможности прийти к тебе.
В его голосе слышалось страдание, но Пепита могла лишь изречь:
— Мы… должны стараться быть… разумными.
— Что означает разумность? — воскликнул он. — Знать, что самое бесценное сокровище, какое только может обрести человек, недоступно ему? Мы не можем существовать так дальше. Я не вынесу этого!
— Мы ничего… не можем поделать, — стиснула руки Пепита. — Я люблю тебя… но… я в страхе.
— Я понял это, когда ты говорила со мной, и у меня возникла мысль. Я хочу обсудить ее с тобой.
— Что ты… хочешь сказать? — встревожилась девушка.
— Сначала мы должны где-нибудь сесть, — сказал он. — Не стоит забираться в домик это не безопасно.