— Непременно, милорд.
Возвращаясь из Лондона, Гарри заехал к мистеру Мелдозио.
Его домик размерами несколько превосходил коттеджи и был расположен на окраине деревни.
Приятный человек с типично итальянской внешностью, с белыми как снег волосами, Мелдозио жил с сестрой, окружившей его заботой, и большую часть времени проводил среди мелких птичек, которых собирал всю жизнь.
Он встретил Гарри с искренней радостью.
— Какой сюрприз, лорд Колнбрук! — вскричал он. — Как долго я вас не видел! Я уж решил, что вы про меня забыли.
— Я думал, вы слышали, у меня было много дел в Квинз Ху, — ответил Гарри.
Мистер Мелдозио подмигнул ему.
— Да, слышал. Я так понимаю, что вы теперь называетесь мистер Дальтон, управляющий.
— Именно так, — подтвердил Гарри. — Мне нужна ваша помощь вечером в субботу, и ваш отказ очень расстроил бы меня.
Мистер Мелдозио с восторгом согласился.
— Это будет как в старые добрые времена. — Он был явно растроган. — Хотя пальцы плоховато слушаются меня по утрам, я упражняю их ежедневно. Надеюсь, я не разочарую мисс Лотти Верной.
— Я уверен, она будет восхищена вашим исполнением, как и все мы, — сказал Гарри.
По дороге домой он думал о том, как обрадуется Антея, что все улажено.
Теперь она смотрела на брата и все отчетливее понимала, какой катастрофой грозит обернуться гнев маркиза в первый же день его пребывания в Квинз Ху.
Было утро пятницы, и даже если Гарри немедленно отправился бы в ближайший город, то вряд ли нашел кого-нибудь столь же искусного, как Мелдозио, а времени на прослушивание и репетиции уже не оставалось.
Гарри со звоном поставил пустой стакан на стоп.
— Что мне делать, Антея? — простонал он. — Что, черт побери, прикажешь мне делать?
— Все очень просто, — ответила девушка. — Играть могу я.
Гарри воззрился на нее так, словно она сошла с ума.
— Ты? Нет! Не говори глупостей!
— Ты же знаешь, — продолжала Антея, — что я играю на фортепьяно. Конечно, не так хорошо, как мистер Мелдозио, но папе нравилось. Он однажды сказал, что если мне придется когда-либо зарабатывать на жизнь, то, потренировавшись, я вполне могла бы выступать профессионально.
— Он тебе просто польстил, — ухмыльнулся Гарри.
Разумеется, он слукавил, так как знал, что сестра великолепно играет на фортепьяно; многие, слышавшие ее исполнение, признавались, как они тронуты ее мастерством.
Каждое воскресенье она играла на органе в церкви, и хотя Гарри считал себя лишенным всякого музыкального слуха, он чувствовал, что из старого органа, который держался на честном слове и давным-давно нуждался в замене, Антея умела извлечь музыку, напоминавшую пение ангелов.