Эрнст почувствовал, как у него запылали щеки и уши.
- Правильно, - выдавил он. - Я действительно смотрел на вас и пытался вспомнить, где мы виделись раньше.
- И вспомнили?
- Да. В прачечной Вельшера. Девушка кивнула.
- Я вас тоже знаю. Ваша фамилия Тельман? Эрнст Тельман?
- Верно. А вас как зовут?
- Роза Кох.
Они пошли дальше, и скованность Эрнста понемногу стала исчезать. Сердце тоже умерило свой бешеный галоп.
- Откуда вам известно мое имя?
- От наших девочек. Они считают вас чуть ли не героем.
- Вот как? Это почему же?
- Скажите, - Роза внимательно взглянула на него, - Вельшер на самом деле внес вас в «черные списки»? Он уволил вас сразу после того разговора?
- Ну да, - сказал Эрнст и только тут спохватился: -Стоп, после какого разговора?
- Ну, когда он предложил вам должность управляющего?
- Роза, вы случайно не ясновидящая? - с подозрением спросил он. - Я ведь никому не говорил об этом, даже друзьям.
Девушка засмеялась, и ее смех прозвенел в душе Эрнста как весенний ручей.
.- Я не ясновидящая. - Она тряхнула головой, и легкие пушистые волосы разлетелись по плечам. - Зато в соседней комнате сидела яснослышащая секретарша. А она моя подружка. Но мы, кажется, пришли. Спасибо, проводили...
- Вы живете с родителями? - Эрнст не хотел отпускать ее протянутую руку.
- Нет. Здесь живет Клара, моя старшая сестра. Муж у нее моряк, и, когда он в плаванье, я ночую у нее. И мне с ней веселее.
- А родители? - Он продолжал задавать вопросы, чтобы любой ценой отодвинуть минуту прощания.
- У родителей свой домик в Бахтехайде[11]. Каждый день ездить туда далековато, но я все равно бываю там очень часто: скучаю по своим меньшим...
- И много их у вас?
- Еще три брата и две сестры, - с гордостью заявила Роза.
- Родителям, наверное, нелегко?
- Конечно. Папа простой сапожник. Но мы с Кларой им помогаем. - Роза вздохнула. - Мне пора,
- Мы завтра увидимся? - порывисто спросил Эрнст.
- Не знаю, я хотела съездить в Бахтехайде. В голосе Розы звучало колебание, и Эрнст уловил его:
- А можно, я буду вашим спутником?
- Можно.
Возвращаясь по туманным предутренним улицам, Эрнст был готов обнять и расцеловать первого встречного - настолько его сердце было переполнено светом и радостью. Но улицы еще оставались безлюдными и сонными.
Они стали встречаться каждый день, если только у Эрнста не было неотложных партийных дел. Роза никогда не обижалась и не ревновала его к товарищам и к работе, как это делают многие женщины.
- Хватит того, что ты у меня ревнивый, - говорила она, и на ее щеках показывались смешливые ямочки. - Будь твоя воля, укутал бы меня в чадру.