К тому же, активность в Экстрим Парке, в любом случае, до вечера постепенно сводилась на нет, а оставшиеся наркоманы оседали на скамейках или скрывались в общественных туалетах для новой дозы. В отличие от других парков Колдвелла, этот был открыт двадцать четыре часа семь дней в неделю. Его флуоресцентные лампы на высоких столбах освещали все бетонное пространство. Трудно сказать, знали ли городские муниципальные органы о здешней бесперебойной торговле, которая, здесь процветала. О круглосуточном промысле. Со всей наркотой, переходящей из рук в руки, это место напоминало бары по улице Трейд.
Однако, лессеров здесь не наблюдалось. Только люди, заключающие сделки с людьми под покровом темноты.
Тем не менее, это место вселяло надежды. Если Лэш еще и не проник на эту территорию, то стопудово собирался этим заняться. Даже с копами в униформе на патрульных машинах, здесь было достаточно, как уединенных, так и хорошо обозреваемых мест. Парк представлял собой огромную террасу с провалами в земле, чередующимися пандусами и трамплинами. Поэтому народ мог приметить приближение колдвеллской полиции и спрятаться за или в этих, своего рода, убежищах.
И, боже, они в этом хорошо преуспевали. Из своего укрытия — за складом рабочего инвентаря — Джон со своими парнями наблюдал за тем, как это происходит снова и снова. Смотря за происходящим, вынуждало задуматься, почему Колдвеллский Департамент Полиции не отправлял своих сотрудников без опознавательных знаков или в гражданской форме.
А может, они это и делали. Может, в этом парке были и другие, которые, как и Джон затаились, укрывшись от глаз толпы. Хоть, и не совсем так, как Джон, Куин и Блэй. Не было способа, чтобы даже отлично обученный и замаскированный сотрудник колдвеллской полиции смог укрыться абсолютно ото всех. Чем именно все последние три часа Джон со своими приятелями и занимался. Каждый раз, когда кто-то проходил мимо, они стирали ему память.
Было немного странновато находиться здесь, но в тоже время и не быть в этом месте… ощущаться, но оставаться невидимым.
— Мы собираемся отдать концы? — спросил Куин.
Джон поднял глаза на светлеющее небо, говоря себе, что уже через каких-то тринадцать часов эта гребаная лампа накаливания под названием солнце скроется, и они снова смогут занять свой маленький скрытый пост, выжидая.
«Твою мать».
— Джон? Пошли.
На долю секунды, он был готов оторвать голову своему приятелю. Его руки поднялись и приготовились к тому, чтобы показать все это «отвали-от-меня» и «ты-не-моя-нянька» дерьмо.
Но его остановило то, что, сколько бы им не пришлось здесь выжидать Лэша, его срыв на Куине не приблизит их к цели.