– Эта бумага нам позволяет получить разрешение на погребение.
– Я просил бы вас уладить формальности без меня.
– Правила требуют, чтобы вы…
– Правила? – перебил его я. – Разве смерть ее не была нарушением правил?
Адвокат растерялся:
– Извините, сеньор, но, по-моему, вы не совсем понимаете, какое богатство вас ждет.
– Меня обокрали на Анну, а вы говорите “богатство”! Возьмите все деньги и купите хотя бы один из тех дней, когда она была здесь, а не там, откуда прислала мне это богатство.
– Я разделяю вашу печаль. Но взываю к вашему благоразумию. Завещателям свойственно заострять внимание наследников на подробностях погребения.
Я послал его к черту.
Хоронить пришлось пустой гроб, куда я, поразмыслив, уложил ночную рубашку.
Людей собралось человек пятьдесят. Никого я не знал, но по их жадным взглядам понял, что сам я здесь знаменитость. Я отвечал им учтивым поклоном и втихомолку злорадствовал: никто из гостей не был в курсе моей маленькой шалости – гроб изнутри я пометил тайком емким смыслами штампом уплачено. (Если от вас убежал ваш мертвец, лучший способ ему потрафить – заставить его улыбнуться.)
Помимо церковного отпевания, никаких других церемоний намечено не было. На вопрос стряпчего, собираюсь ли я организовать Анне поминки, я ответил категорическим нет:
– Поминать ее с теми, кого вижу впервые? Увольте! Я не танцую стриптиз на поминальном столе.
Прямо с кладбища адвокат доставил меня в контору нотариуса, где тот огласил еще раз последнюю волю почившей. Наличие завещания меня озадачивало: к крючкотворству Анна всегда относилась брезгливо и не раз чертыхалась в адрес юристов, готовых судить тебя только за то, что ты дышишь. Теперь же, когда она не дышала, выяснялось, что супруга моя обратилась к ним загодя – без какой-либо внятной причины. Дата под текстом меня потрясла: подпись заверена днем как раз накануне отъезда в Марокко. Согласитесь, мне было о чем призадуматься.
Сюрпризы на этом не кончились: не прошло и недели, как по телефону меня попросили о встрече две странные персоны, чьи имена ничего мне не говорили, однако, когда эти двое подсели в кафе за мой столик, их лица мне показались знакомыми.
– Чтоб вам было проще, сделаем так…
Оба надели очки с темными стеклами, и тут я припомнил:
– Немые туристы на марокканском осле?
– Точнее, телохранители. Между прочим, ваши.
Мне показали контракт. Под ним была подпись, идентичная той, что стояла под завещанием Анны.
– Как видите, срок договора истекает завтрашним днем.
– Зачем она вас наняла?
– Это нам неизвестно. Можем только догадываться. Через месяц-другой у нас, вероятно, появится версия.