Хотя, впрочем, здравый смысл подсказывал ей, что таковым «чудовищем» он является только на словах, потому что анархизм вошел в моду, и он зарабатывает на этом себе популярность и, наверное, неплохие деньги.
«Профессор не должен больше связываться с подобными людьми, — твердила она сама себе. — Он слишком доверчив, слишком восторженно воспринимает мир, и ему нечего делать в компании таких типов, как Эмиль Пужье».
Эмиль Пужье как раз стукнул кулаком по столу, призывая окружающих слушать его, и, так как все присутствующие устремили на признанного вождя внимательные взоры, Заза удалось покинуть общество незамеченной.
Пьер ждал ее в вестибюле, и его улыбка мгновенно согрела девушку. Он взял ее под руку, и словно электрический ток тут же пронизал все его тело. Ей так хотелось приникнуть к нему, склонить голову на его плечо.
— Никто не поинтересовался, куда мы отправились? — спросил Пьер.
— Никому до меня, по-моему, не было дела, — ответила Заза. — Они все слушали, разинув рты, этого противного Эмиля Пужье. Я же была им неинтересна.
— Зато вы очень интересны мне, — приблизив губы к ее уху, прошептал Пьер и увлек девушку к выходу.
— А как быть с дядюшкой Франсуа? — спросила она. — Ведь он же еще не может ходить самостоятельно?
— Все улажено, — успокоил ее Пьер. — Привратник и портье согласились доставить его в кровать, когда он почувствует себя усталым. Я думаю, что это произойдет примерно через час. Какие бы жаркие споры ни возникли в кафе, они появятся точно в назначенное время и поднимут профессора наверх, несмотря на все возражения собравшихся.
Заза улыбнулась.
— Они так стараются друг перед другом продемонстрировать свою агрессивность.
— Я бы хотел надеяться, что это всего лишь спектакль.
— Я тоже бы этого хотела, — согласилась девушка. Швейцар у подъезда отеля услужливо подозвал для них экипаж, и они уселись рядышком на мягкое сиденье коляски.
Едва лишь возница тронул с места лошадей, как Пьер потянулся губами к ее губам. Поцелуй возбудил в ней уже знакомое восхитительное чувство. Как будто она покинула землю и очутилась в раю.
— Я люблю вас, — сказал Пьер. — Каждое мгновение, проведенное вдали от вас, становится для меня мучительным. Минуты тянутся, как часы, а часы становятся веками. И когда вы появляетесь передо мной, то кажетесь мне еще более красивой, чем накануне.
— И для меня тоже время тянется бесконечно долго, когда мы в разлуке, — смущенно подтвердила Заза. — Но…
— Что вы хотели сказать, моя любимая?
— Все-таки мне страшно.
— Чего вы боитесь?
— Мне страшно, что мой дядя общается с таким человеком, как месье Пужье.