Все сошлось одно к одному: Сергею Эфрону стала известна любовная история жены.
Поверил он сразу — хорошо знал натуру Марины и не мог забыть, как в Берлине накануне встречи с ним, шесть лет не виденным мужем, ее пожар уже был разожжен другим. Не мог забыть вывернутой наизнанку искренности ее стихов, из которых он — идеалист, конечно, но мужчина опытный и жену свою хорошо-о знающий — сделал безошибочные выводы: она ему не просто не верна, она не верна воинствующе! Это ее жизненное кредо!
И все же прообразы прошлых лирических героев и героинь оставались в области загадок и догадок. Как говорится, то, чего не знаешь, — не помешает. А здесь — нет догадок и полутонов, все обнажено, все всем известно, никто ничего не скрывает.
Конечно, Сергей был потрясен — кто из мужей не был бы? — и почувствовал, что этой измены он Марине не простит. Брата своего родного — прощал. Софью Парнок — прощал. На тех, бывших в его отсутствие, закрывал на них глаза, вернее, зажмуривался, ибо — призраки.
Но реального человека, друга, хоть и бывшего…
Нет.
— Нужно расстаться, — сказал он.
Марина была ошарашена. Отчего-то она даже и помыслить не могла, что эта ее неистовая страсть с вечными поездками в Прагу, с блужданиями по вокзалам, с тайными встречами, с торопливым и сладостным совокуплением где попало, на случайных квартирках и даже под кустами в пристанционном лесочке, с этим ее волшебно изменившимся лицом, полным, полнейшим (куда глубже даже, чем во время творческих запоев!) погружением в себя, да и не в душу, а в тело свое, — отчего-то она и помыслить не могла, что Сергею сделается все известно.
Она рвалась между двумя мужчинами две недели: на это время даже к знакомым переехала, чтобы мужа не видеть. Встречалась только с Константином. Он вяло утешал ее, вяло удивлялся ревнивой вспыльчивости Сергея. Для него вопрос о выборе не стоял: конечно, будет так, как захочет Марина, а вообще-то цивилизованные люди давно научились совмещать несовместимое. Значение имеет только любовь, только встречи, а что происходит в промежутке — личное дело каждого! Вот у него тоже имеет место быть вялотекущий роман с Марией Сергеевной Булгаковой, дочерью знаменитого философа, — ну и что? Они даже периодически подумывают о том, чтобы пожениться… Ну и что! Марина замужем, он женат… но любовь-то друг к другу тут вообще при чем? Кто любить-то не дает, совершенно невозможно понять!
А между тем перед Мариной ясней и ясней вырисовывалась суть человека, который заставил ее потерять не только голову — себя потерять! «В любви есть, мой друг, любимые и любящие, — напишет она Бахраку, которому с мазохистским наслаждением снова и снова начнет пересказывать историю своего разбитого сердца. — И еще третье, редчайшее: любовники. Он был любовником любви. Начав любить с тех пор, как глаза открыла, говорю: такого не встречала. С ним я была бы