— Быть может, я другая, — сказала Лина, — но я предпочла бы поговорить о… о другом. Вы обещали мне рассказать о своих предках…
— Мои предки умерли, а я более чем жив! — резко ответил герцог. — Посмотрите на меня, Лина! Я хочу, чтобы вы посмотрели на меня!
Но Лина чувствовала, что ей не стоит этого делать. Вместо этого она подняла глаза к небу и сказала:
— Вы, кажется, обещали поговорить со мной о звездах…
— Сейчас меня интересуют не звезды, а вы! — отрезал герцог.
В том, как он это произнес, и в самом звуке его низкого голоса было нечто такое, отчего Лину пробрала дрожь.
За обедом герцог сидел рядом с ней, и Лина все время остро ощущала его близость.
Исходивший от него магнетизм, который Лина ощутила, когда герцог впервые коснулся ее руки, усилился, и Лина чувствовала, что он тянется к ней, а она не в силах уклониться.
Она устремила взгляд в глубь сада, надеясь увидеть Китти с графом, но они не появлялись. А герцог тихо продолжал:
— Вы боитесь оставаться наедине со мной? Но почему?
Он умолк, ожидая ответа. Наконец Лина сказала:
— Я уже говорила вам. Я вела очень… очень уединенное существование… в глуши… я не привыкла к такому образу жизни, который ведете вы…
— Что вы можете знать о моей жизни, кроме сплетен? — удивился герцог. — Воображаю, чего вы обо мне наслушались! Давайте забудем о прошлом. Будем радоваться тому, что есть!
— О да, — поспешно сказала Лина. — Мне есть чему радоваться, ведь завтра мой первый бал.
— Как? — изумился герцог. — Вы никогда не бывали на балу?
— Я же говорила, что всю жизнь провела в сельской глуши!
— Странно… Глядя на вас, этого не скажешь…
Лина поняла, что он имеет в виду ее наряды. Что бы он сказал, если бы узнал, что эти платья с чужого плеча и ей их одолжили ради поездки в Париж!
— Опять мы говорим обо мне! — сказала Лина. — Давайте лучше поговорим о вас.
— Ну что ж, — сказал герцог. — Я могу сказать вам о себе, что, когда вы вбежали в гостиную сегодня утром, у меня возникло такое чувство, будто я знал вас всю жизнь. Быть может, я видел вас во сне?
Лина почувствовала то же самое. Но она сказала себе, что, должно быть, герцог говорит то же самое всем женщинам, за которыми ухаживает.
— Я думала встретиться с вами завтра вечером в своем лучшем наряде, — сказала она.
— Вы не могли быть прекраснее, чем тогда, с распущенными волосами, — сказал герцог. — Должен признаться, что я чувствую непреодолимое желание потрогать их.
В его голосе снова зазвучали эти низкие вибрирующие нотки, от которых все тело Лины напряглось как струна.
— Пожалуйста, — поспешно сказала она, — не надо… не надо этого делать!