На это он ничего не ответил.
— Премьер наш, Столыпин, обвиняет их в том, что они хотят российскую экономику подорвать, — добавила она. — Из-за них у нас уже закрываются шахты и поезда не ходят.
Он снова промолчал.
— Мне их не видно, — пожаловалась Катя. — Полицейские все загораживают.
— Смотри, вон там их плакаты, видишь? — указала Валентина.
Аркин уловил нотки беспокойства в ее голосе.
Ничего, подождите немного, еще и не такое увидите!
Стоявшие впереди полицейские выстроились сплошной стеной и перекрыли улицу от края до края.
— Похоже, сейчас здесь что-то будет. — Валентина находилась так близко, что он чувствовал ее теплое дыхание у себя на шее. Он представил себе ее руки, бледные и нервные, представил, как поднимаются волоски у нее на затылке. — А почему эти люди бастуют, Аркин?
Разве она не знает? Как можно не знать такого?
— Они требуют справедливой оплаты труда. Сейчас полиция на них наступает.
Он рассмотрел дубинки в руках людей в форме. Или это были винтовки? Скандирование становилось все слышнее, и внезапно улица наполнилась ощущением тревоги. Люди начали бежать, оскальзываясь на льду и утоптанном снегу. Аркин почувствовал, что сердце забилось чаще.
— Аркин, — услышал он голос Валентины, — увезите нас отсюда. Выполняйте свои обязанности. Поскорее, пожалуйста.
— Не могу. Здесь негде проехать.
— Аркин. Увезите нас отсюда. Немедленно. — Это была уже не просьба, а приказ.
Желваки заходили у него на щеках, руки в кожаных перчатках сжались на руле.
— Сейчас я не могу сдвинуть машину с места, — произнес он ровным напряженным голосом, глядя прямо перед собой. — Мы застряли.
— Аркин, послушайте меня. Я видела, на что способны большевики. Мы не собираемся сидеть здесь, как пара беспомощных телят, и ждать, пока они сделают еще что-нибудь подобное.
И тут он услышал. Услышал тихий шепот страха. Он развернулся на сиденье и посмотрел ей прямо в глаза. Какой-то миг они смотрели друг на друга, потом он опустил взор.
— Я понял вас, Валентина Николаевна.
— Прошу вас, сделайте что-нибудь.
— Их не стоит бояться, — солгал он. — Эти люди всего лишь хотят, чтобы у них были нормальные условия труда и чтобы им платили больше. Никто ничего не сделает вам или Екатерине Николаевне.
Она подняла руки, как будто хотела схватить его и затрясти.
— В таком случае достаньте коляску. Я повезу ее по улице.
— В этом нет необходимости.
Крепче взявшись за руль, он толкнул угол стоявшей перед ними кареты крылом «Турикума». Лошадь испуганно заржала, но теперь тяжелые автомобильные колеса оказались свободны, появилась возможность свернуть на тротуар и развернуться.