— Чикаго? — предположил я. — Его называют «городом ветров».
Он широко улыбнулся.
— Ты действительно много знаешь об Америке.
— Нет никакой необходимости делать мне подарок, — отказывался я.
Но Соломон настаивал.
Подарок был завернут в свежие банановые листья, и над ними кружились мухи. Я с опаской развернул листья. Передо мной лежала пара окровавленных мертвых кроликов, уже тронутых трупным окоченением. Один взгляд на этих несчастных животных вызывал у меня приступ тошноты. От исходившего от них зловония к горлу подступал комок, и я попросил Ноя немедленно выбросить их. Он посмотрел на меня, как на сумасшедшего. Для него этот запах был подобен аромату свежих цветов. Он принялся рассказывать, что жареный кролик — это настоящая роскошь. Стоит мне лишь попробовать это блюдо, и я сразу же влюблюсь в него.
Он выбежал из дома и отнес кроликов одной из девушек по имени Таиту — так звали супругу Менилека II. Она сказала, что приготовит жаркое. Кролики считаются в Тигрее деликатесом.
Амхара, заявила девушка, понятия не имеют, как нужно их готовить. Таиту была так красива, что никто не смел смотреть ей в глаза — даже Ной, когда просил ее приготовить кроликов. У нее была нежная кожа цвета полированной бронзы и необыкновенно хрупкое тело, а голос мог соперничать с голосом сирены. Ной рассказал, что она была замужем, но сбежала из Тигрея после того, как ее застали в постели другого мужчины. Не в силах предстать перед мужем или своей семьей, она убежала на юг и в конечном итоге стала шлюхой.
Таиту приготовила кроликов и принесла блюдо, обильно политое соусом, мне на обед.
Я пригласил ее за стол и стал расспрашивать о ее родине, Тигрее.
— На севере, — сказала она, — живут такие гордые люди, что отец убивает дочь, если она опозорит семью. Если кто-нибудь потом спросит его о дочери, он сделает вид, что не помнит ее имени.
Таиту грызла косточку передними зубами.
Глаза ее ярко сияли, но мне было очень грустно.
— У всех есть мечты, — продолжала она. — Почти все мужчины хотят в Америку. Они не знают, что будут делать, когда окажутся там, и даже не знают, почему хотят уехать туда. Но они точно знают, — она посмотрела мне прямо в глаза, — что какой бы ни была Америка, она все равно лучше Бедакайсы.
— А ты о чем мечтаешь?
Она на секунду задумалась, перебирая свои косички.
— Я мечтаю уехать домой.
В ту ночь пошел первый настоящий дождь сезона муссонов. Ни один запах в мире не обладает такой силой, как запах влаги на красной африканской почве. Все дети выскочили из домов и принялись плясать в низвергающихся с неба потоках дождя, вопя и смеясь от радости. Мы с Самсоном надели рубашки, закатали штанины и пошлепали по воде по направлению к пруду. Завороженный силой природы, Самсон поднял лицо к небу; по его телу стекали потоки воды.