С помощью этой же аппаратуры был обнаружен вмурованный в стену за иконой тайник с весьма любопытными документами. Это были копии старинных рукописей на древнееврейском языке, а также свитки на латыни. На одном из свитков было указано, что они есть перевод с этих самых древнееврейских рукописей, «записанный со слов помощника раввина местной синагоги „Золотая Роза“ Иегуды Коэна октября 13-го числа 1117 года от Рождества Христова». При этом профессор-лингвист из университета Париж V–VI по имени Жаннетт Безю, которая и затеяла эту экскурсию, рассказала, что такая синагога в городке когда-то действительно существовала, но затем была закрыта то ли в XV, то ли в XVI веке. Когда же французские ученые провели сравнительный анализ этих текстов, было установлено, что между ними нет ничего общего. Древнееврейские рукописи оказались частью Танаха, а именно выдержкой из Откровений пророка Иезекииля, а вот так называемый «перевод» с иврита на латинский содержал не имеющие никакого отношения к Ветхому Завету тексты, по содержанию очень близкие к гностическим. В них шла речь о том, что Господь Всемогущий являет собою Божественное единство мужского и женского начал, которые были Им воплощены в Адаме Кадмоне — Человеке Первоначальном и Совершенном… и именно в Боге эти два начала пребывают в единстве и гармонии. Там же имелось предсказание о том, что тот Мессия, который явится для спасения и очищения человечества от греха непослушания Всевышнему, придет не один, но со своей Божественной спутницей, чтобы восстановить нарушенную гармонию и единство этих двух начал. Утверждалось также, что это предсказание свершилось, когда в мир пришли посланники Силы — Иисус Христос и Мария Магдалина… Подобные предсказания уже встречались в той или иной форме в апокрифах и рукописях, найденных в Наг-Хаммади, но почему в данном случае этот латинский текст был назван анонимными авторами «переводом» с древнееврейского, так и осталось загадкой.
Глава 25
Посылка с того света
Анна Николаевна ждала Трубецкого и его рассказа о командировке с нетерпением. После исчезновения Бестужева она ушла из университета и, поскольку в Санкт-Петербурге ее больше ничего не удерживало, переехала в Киев к Сергею Михайловичу, о чем ни разу не пожалела. Он оказался нежным, заботливым и хозяйственным, с ним было надежно и спокойно. Так уж случилось, что родители Анны погибли в авиакатастрофе, когда ей было всего двенадцать лет, и поэтому она с раннего возраста знала, что всего в жизни следует добиваться самой. Из-за постоянной борьбы за существование личная жизнь отошла на второй план: в университете было не до сердечных переживаний — приходилось учиться и работать одновременно, а в дальнейшем никак не встречался мужчина, который был бы ей по-настоящему интересен. В течение определенного времени кандидатом на эту роль рассматривался Бестужев, но в нем постоянно чувствовалось какое-то внутреннее напряжение, которое очень мешало развитию их отношений. И только Сергей Михайлович, столь неожиданно появившийся в жизни Анны, тронул ее сердце. Это чувство было настолько волнующим, что ради него не жалко было решиться даже на переезд в другой город. И все было бы замечательно, если бы, как это часто бывает, за положительные изменения в личной жизни не пришлось пойти на определенные жертвы в профессиональной сфере. Вопреки ожиданиям, в Киеве значительно меньше, чем в Санкт-Петербурге, занимались исследованиями европейского Средневековья, и Шувалова ощущала постоянный интеллектуальный голод. Поэтому любая новая информация, особенно на грани сенсации, была для нее на вес золота. Анна Николаевна попыталась было потребовать отчет сразу же по прибытии Сергея Михайловича домой, однако Трубецкой оказался стойким приверженцем принципа русских народных сказок «ты сначала накорми, напои да в баньке попарь, а уж потом спрашивай». Так что Анне пришлось запастись терпением, дожидаясь выполнения как минимум первых двух условий. Теперь же, сытый и довольный, он честно отрабатывал ужин, подробно пересказывая все, что ему удалось повидать и услышать во Франции.