На улице и в лавке было очень жарко и душно. Но внутри как ни в чем не бывало под допотопным вентилятором сидел молодой, загорелый до шоколадного оттенка черноволосый парень и пил чай.
— Ас-саляму алейкум! — поздоровался Трубецкой. Это была единственная фраза на арабском, которую он знал.
— Ва алейкум ас-салям, — ответил парень. И по-английски спросил: — Хотите чаю?
— Спасибо, — Сергей Михайлович тоже перешел на английский, — но мы тут по делу.
Он достал из сумки змейку.
— Мы ищем того, кто это изготовил. Вы случайно не подскажете, кто бы это мог быть?
— И воды хотим купить, — вставила Шувалова, — а то в такую жару недолго и в пепел превратиться.
Увидев изделие, парень молча встал, вышел из лавки на улицу и тут же вернулся с плакатом в руках, который немедля порвал на куски. Затем прошел куда-то внутрь и принес две большие пластиковые бутылки воды. Он поставил их перед Трубецким и сказал:
— По сто долларов за бутылку. Плюс сто долларов за сувенир. С вас — триста долларов.
Сергей Михайлович подумал, что ослышался.
— Ты шутишь? — спросил он.
— Нет. Твой друг, который там, на вершине, обещал, что ты заплатишь мне за работу. Он сказал, что ты — богатый и влиятельный, а я, между прочим, рисковал. Так что триста долларов…
— Почему именно триста?
— На калым не хватает. Женюсь. — Губы парня растянулись в белозубой улыбке.
Сергей Михайлович понял, что торговаться бесполезно. Он достал деньги и заплатил.
— Что нам делать дальше? Где наш друг? — спросил он, забирая воду.
Бедуин сделался серьезным.
— Езжайте на гору. Там сегодня множество паломников, и вы легко среди них затеряетесь. На вершине есть два монастыря — православный и католический. Ваш друг содержится в подземельях, которые с давних времен были прорыты между ними. Попасть туда можно с католической стороны, но вход, спрятанный под алтарем, охраняется стражниками. Вам придется самим придумать, как их отвлечь. Вечером можете переждать в пещере Мелхиседека, что рядом с греческим храмом, а ночью — действуйте. Обычно эта пещера на ночь запирается, но сегодня решетка будет открыта. Все остальное — сами решайте, а если что — я вас никогда не видел и знать ничего не знаю.
Он вернулся к своему чаю, всем своим видом показывая, что разговор окончен.
Трубецкой и Шувалова вышли из лавки. Впереди их ждала дорога на Фавор.
* * *
Бестужев сидел на каменном полу и уже в который раз обдумывал ситуацию. В подземелье, где его содержали на цепи, прикованной к ноге, сегодня было прохладно. Через крошечное отверстие вверху скалы, которое служило для вентиляции и поступления внутрь камеры дождевой воды, проникал солнечный свет — значит, настал очередной день. Восьмой день с того момента, как его предупредили о предстоящем суде. Если Трубецкой не успеет на помощь, то, по-видимому, придется предстать перед судом тамплиеров, которые, как выяснилось, и поныне руководствуются средневековыми представлениями о правосудии и абсолютно игнорируют такие пустяки, как право на защиту и достойное содержание под стражей.