Благодаря переводу бомбардировщиков на топливо, не являющееся погонами нефти, запасы последней могли быть использованы для авиации истребительной, требовавшей суточного расхода в 5000 тонн.
По совершенно иной принципиальной линии развития силовой установки тяжелых самолетов пошли советские конструкторы. Группа молодых инженеров удачно использовала централизованную силовую установку на самолете большого тоннажа. Смелый переход на длинные валы передач сделал возможным отказ от установки многих моторов. Можно было перейти к одному двигателю большой мощности и передавать его энергию винтом, отнесенным на любое расстояние в крылья. Это имело значительные аэродинамические и тактические преимущества. Оставалось найти такой двигатель, который при небольшом удельном весе позволил бы сосредоточить высокую мощность и был бы достаточно компактным.
Выходом явилась паровая турбина. Отдача ее росла за счет повышения оборотов. Критическое число, лимитированное прочностью материалов с применением так называемых агатовых сталей, выросло необычайно. Возможность отдаления от турбины котла и конденсатора позволила разнести всю установку по самолету так, что его лоб[8] определялся лишь габаритами человека и вооружения.
Кроме этих, если можно так выразиться, «аэродинамических» преимуществ турбины, она открыла перед самолетом и совершенно новые высотные перспективы: отпадала проблема поддержания в камере сгорания двигателя некоторого минимального давления, могущего сохранить ему расчетную мощность. Необходимость наддува и производящих его сложных, двух — и трехступенчатых нагнетателей отпадала. Двигатель перестал «задыхаться». Интенсивность генерации пара была сделана постоянной, не зависящей от высоты и скоростного режима полета.
Это принципиальное изменение в двигательном хозяйстве самолета позволило пересмотреть и его конструктивную схему.
Последним, очень важным преимуществом паровой установки являлась возможность использования в топке тяжелого нефтяного топлива повышенной теплотворной способности, достигаемой путем прибавления некоторых химических веществ.
О том, какое значение имело применение тяжелого топ-лава по сравнению с бензином, каким облегчением эта являлось для нефтеперегонной промышленности, можно судить по тому, что трудоемкость нового топлива как продукта производства относится к трудоемкости прежнего авиационного бензина, как 1 к 3,5.
Боевое значение нового топлива заключалось еще в том, что опасность возгорания при попадании снаряда или пули в баки была сведена к минимуму. А пожар от удара при падении, столь обычное явление в «бензиновой» авиации был почти исключен.