В противоположность Хеншелям, которым темнота мешала работать, Юнкерсам она была необходима.
Последняя часть сражения — введение в 6oй Хеншелей и Юнкерсов — проходила уже значительно более замедленными темпами. В то время как за все три атаки истребителей секундомер капитана Косых отсчитал всего 5 минут 50 секунд, сближение с надвигающимися Хеншелями длилось свыше двадцати томительных минут. К тому времени, когда вся масса Хеншелей осталась за хвостом эскадры, Косых успел насчитать не больше двенадцати разрывов бомб. В темноте вспышки были очень хорошо видны, хотя уже и нельзя было различить машин, ставших жертвами попаданий. Небольшой процент попаданий бомб нужно объяснить тем, что СБД непрерывно маневрировали, меняя курс. Это вынуждало немцев тоже постоянно менять курсы и углы прицеливания.
Ночь вступила в свои права.
Земли не стало.
Взошедшая луна не в силах была помочь сражающимся.
Они мчались навстречу друг другу или следом, или наперерез один другому, не видя ни противника, ни своих.
Бойцы на земле, в обстановке ночного боя, могут переброситься словом, они чувствуют друг друга по отрывистому дыханию, по топоту ног, по шороху земли, а если есть хоть немножечко света, светит хоть кончик луны, бойцы уже видят друг друга. И при часовой скорости перебежки в восемь-десять километров собственное движение кажется им столь стремительным, что встреча с врагом бывает внезапной, как столкновение. А корабли в море? Несколько десятков кораблей, избирающих место для боя на пространстве в миллион квадратных километров, представляют друг для друга ежесекундную угрозу столкновения, могущего возникнуть более быстро, чем это воспримет глаз вахтенного. И это при скорости хода всего в каких-нибудь пятьдесят — шестьдесят километров. Самолеты же двигались со скоростью пятисот и больше километров.
Только время от времени, при удачном повороте, в слабом свете луны мерещились летчикам неверные силуэты ближайших машин.
Юнкерсы совершенно растворились в темноте. Все вокруг представлялось бесконечной бездной. Темнота делала бессмысленной трату зарядов. Только ещё далеко, где-то на крайнем левом фланге, сверкали вспышки у надульников. Может быть, особенно дерзкие летчики врага подошли там на слишком короткую дистанцию, позволяющую, стрелкам угадать их присутствие. Может быть, просто нервы стрелков не выдерживали томительного ожидания противника.
От настороженного созерцания темноты капитана Косых отвлекло приказание флагмана: «Учесть потери и состояние частей». Занятый переговорами с командирами, Косых забыл о времени. Каждая часть доносила о какой-нибудь утрате. Не считая разведывательных машин, эскадра потеряла: выбывшими из строя 32 СБД и летящими с неисправимыми повреждениями 14. Кроме того, 48 оставались в строю с повреждениями, исправляемыми в полете. Выслушав доклад капитана Косых, Дорохов сказал: