В будущем, решил он, лучше разбивать лагерь на открытом месте, чем терпеть неудобства номеров, в которые их поселили, и шум деревни, который прогнал сон.
Тишину нарушал не только лай собак, но и странная восточная музыка, неприятная европейскому слуху, хотя маркиз уже привык к ней.
Впрочем, это неудобство не слишком его беспокоило. Ведь тайны Востока, как маркиз знал из прошлого опыта, имеют гипнотическую привлекательность.
Ароматы жасмина и сандалового дерева и быстрая арабская речь вызвали у него такое чувство, будто он вернулся домой.
Это очень отличалось от того, что маркиз чувствовал в грандиозности Куина или роскоши своего дома на Парк-лейн.
Как только Сабра ушла спать, Киркпатрик спросил:
— Бас не интересуют экзотические удовольствия? Здесь наверняка есть на что посмотреть.
Маркиз покачал головой.
Он знал, что имеет в виду Киркпатрик, и в данный момент не имел никакого желания смотреть на то, что явно будет спектаклем, исполняемым специально для иностранцев в Тунисе.
Ему доводилось видеть подлинные танцы обнаженных дев, несущие в себе религиозный смысл.
Но во многих местах эти танцы выродились в мишурное шоу, исполняемое проститутками с улицы Канабьера.
Если уж любоваться подобным зрелищем, решил он, то только тем, что разыгрывается не для иностранцев.
Маркиз с отвращением посмотрел на грубый деревянный пол и сломанную кровать, на которой были постелены его собственные спальные принадлежности.
Он подумал — увы, слишком поздно, — что, наверное, сделал большую глупость, пустившись в эту экспедицию.
Если он хотел путешествовать, то мог теперь позволить себе подняться на собственной яхте по Нилу или пройти через Суэцкий канал в Красное море.
Он все более склонялся к мысли, что история Киркпатрика о сокровищах Эль-Дьема — абсолютная чепуха.
Маркиз уже знал, что римские монеты часто находят по всему Тунису.
Он прочитал в купленных Саброй книгах, что зарытые в землю или спрятанные в галереях сокровища то и дело выходят на свет.
— Полагаю, меня надули, — сказал себе маркиз.
Но потом понял, что, даже если его надули, он наслаждается общением с Киркпатриком и заинтригован таинственным поведением его дочери.
Так как маркиз не имел никакого желания застревать в этой деревне, рано утром они отправились дальше. Предстоял долгий дневной переход, который заканчивался на уединенной равнине, где, если верить картам, нет никакой деревни.
После ночного отдыха лошади шли весело, и бредущие позади верблюды легко преодолевали трудности пути.
Когда караван остановился на обед в приятном месте, которое можно было бы назвать оазисом, один из погонщиков робко подошел к ним и сообщил, что он — предсказатель судьбы.