Нич-чего себе! Это какой же такой «черный глаз»?! В словосочетании увидели посягательство на святая святых – еврейскую тему. Увидели проявление того, что после октября 1917-го считалось крайней степенью криминала – антисемитизм.
А кстати, почему так уж сразу? Вообще-то в русской мифологии черный глаз считался признаком нечистой силы, то есть потустороннего злого начала. И это вполне понятно: до татарского ига русские были в подавляющем большинстве светлоглазыми, да и триста лет ига не так уж сильно нас «перекрасили». Поэтому увидеть в словосочетании «черный глаз» соответствующий намек можно было, только очень этого захотев. По принципу, что на ком горит… Разумеется, цензорам было известно, кого было больше всего среди организаторов и руководителей кровавой революции в России, но почему им сразу же подумалось, что то же самое имеет в виду и Тальков?
И с визгом ринулись оттуда,
Срубая головы церквам
И славя нового царя,
Новоявленные ИУДЫ.
И снова словцо, которое вызвало у цензуры определенного рода аллергию. И снова совершенно зря. Иуда Искариот, предавший Христа, был действительно евреем. Но так же как и все остальные апостолы! А имя его сделалось символом предательства и подлости уж никак не по национальному признаку, но потому, что именно этот человек, кем бы он ни был, совершил самое масштабное преступление в истории человечества – предал и отправил на казнь самого Господа Бога!
Так или иначе, но появление «России» в эфире вызвало у определенной части нашей публики шок, а Игоря Талькова прочно окрестили в интеллигентской среде антисемитом.
Зато для подавляющего большинства русских людей песня стала подлинным открытием и сделалась своеобразным знаменем, символом любви к поруганному Отечеству с осознанием всего, что с ним произошло.
Это действительно один из подлинных шедевров творчества Игоря Талькова. В этой песне все гармонично, все едино: мелодия, слова, ритм, покоряющий и завораживающий.
Известно, что Тальков написал «Россию» буквально за две минуты: просто сел и записал слова и ноты. Словно ему кто-то их диктовал. И когда слушаешь песню, отчетливо понимаешь, Кто именно.
Владимир Тальков, которому Игорь, как это часто бывало, первому показал вновь написанную песню, был потрясен ею. И испугался. Испугался уже не за карьеру брата, не за отношение к нему боссов от Министерства культуры. Он испугался за его жизнь. То, ЧТО прозвучало в песне, было уже не просто за пределами дозволенного, оно посягало на жестко табуированную тему, которая и сейчас хоть и освобождена от «табу», но всячески деликатно обходится стороной.