– Ты не стал жаловаться, как я понимаю?
– Я же говорю...
– Что ж, – обратилась я к Эрику, – вы разрешите мне объяснить господину Гретту смысл вопросов?
– Да, я думаю, он должен знать, ведь попытку могут повторить, – согласился комиссар.
– Что вы все загадки загадываете! – вдруг занервничал Гретт. – Объясните, наконец, при чем здесь мои кулинарные предпочтения?
– Дело в том, Робби, – я старалась, чтобы мой тон был успокаивающим, – что заказы перепутал парнишка, который развозил пиццу.
– Это понятно, но почему это так волнует полицию? – продолжал недоумевать Гретт.
– Твой заказ доставили по ошибке в мою контору, я тоже в понедельник вечером решила заказать «Патриссию».
– Тебе привезли мою пиццу? Вот это совпадение! А я удивился, что ты так хорошо знаешь мои вкусы, – на несколько секунд Роберт отвлекся от своих страхов и недоумений.
– Если бы ты съел то, что было приготовлено для тебя, мы бы сейчас с тобой не разговаривали. – наконец, произнесла я главное.
– Что ты хочешь этим сказать? – еще больше удивился Гретт.
– Я, между прочим, только сегодня выписалась из больницы, где находилась по причине тяжелого отравления после того, как съела очень небольшой кусочек предназначенной тебе острой пиццы, – наконец завершила я свои откровения.
– Но этого не может быть, кому это нужно?! Да и как?
– На эти вопросы мы и ищем ответы, – вклинился, наконец, в нашу беседу Катлер.
Он перехватил инициативу и начал задавать свои вопросы, которые, если честно, я уже просто не слушала, как и ответы на них. Мои мысли ушли в сторону от того, о чем сейчас вел речь комиссар.
Пока беседа продолжалась без моего участия, я могла обдумать полученную информацию. Меня беспокоил вопрос о выборе яда. Почему именно аэролизин? Ведь человек, используя это лекарство, должен был знать о его свойствах. Может, он врач? Или страдает астмой и поэтому знает этот препарат?
– Послушай, Робби, – не помню уже, кого из двух мужчин я прервала таким образом на полуслове, – ты знаешь, что такое аэролизин?
– Да, – почему-то смутившись, ответил Гретт, – я принимаю это лекарство уже лет пять, но при чем здесь моя астма?
– Вот как?! – воскликнула я, обращаясь к комиссару. – Но это совсем бред! Почему тогда именно этот препарат избрали в качестве орудия убийства? Ведь наверняка у Робби реакция на его действие значительно слабее!
– Меня пытались отравить аэролизином? – Гретт произнес это напряженно, словно мысли его зацепились за какое-то важное воспоминание.
Я это сразу почувствовала и даже практически догадалась в тот момент, о чем он подумал. Но мне нужно было, чтобы Робби назвал имя.