– Я вас понимаю, Камила. Вы хотите сказать, что решение убить Саймона Корби могло возникнуть не только на почве рационального мотива, что тот, кто в него стрелял, вполне мог придумать такой мотив, подталкиваемый своей ненавистью и завистью. Тогда получается, что нам имеет смысл искать не только среди тех, кому была нужна смерть Саймона по каким-то конкретным причинам, но и среди тех, кто этой смерти желал на уровне своих инстинктов. Это открывает еще одно направление поисков. И я чувствую, что в этом есть смысл, поскольку в оценке Саймона Корби я с вами согласна. Я мало его знаю, но в данном случае тоже руководствуюсь своим впечатлением. Остается понять, кто в его окружении мог его ненавидеть на почве зависти.
– Именно это я и хотела вам посоветовать, хотя допускаю, что могу ошибиться.
– А у вас нет кандидатов на эту роль?
– Я не настолько хорошо знаю его окружение. Мой психологический портрет – это результат моего общения только с ним самим. Но я обещаю вам подумать над этим.
– А знаете, у меня ведь есть запись той вечеринки, на которой вы рассказывали об истории перстня с черной жемчужиной. Кстати, я вас не узнала, увидев на экране.
– В этом как раз нет ничего странного, мы виделись с вами всего один раз, вы никогда не видели моих фотографических или видеоизображений. Да и мысли ваши были нацелены совсем на другое.
– Видимо, вы правы. Я хочу вам предложить копию этой записи. Возможно, вы вспомните что-то важное, или кого-то, кто подтолкнул вас к тем размышлениям, которые вы мне сейчас весьма убедительно изложили. Кто знает, а вдруг на этом человеке сойдутся еще какие-нибудь факты.
– Что ж неплохая мысль. Пришлите мне эту запись. Вот моя визитная карточка, там есть адрес.
Камила вытащила из бокового карманчика своей сумки визитную карточку и отдала ее мне.
Кафе на муниципальной площади
Камила хотела подвезти меня до моего дома, но я отказалась и вообще большую часть пути прошла пешком, мне хотелось подумать. Наш довольно долгий разговор заставил меня задуматься о многом, но более всего о личности убийцы. Как часто мы ошибаемся в оценке предполагаемых действий преступника именно потому, что неправильно его оцениваем, зачастую ожидая от него поступков, продиктованных нашей, а не его логикой, забывая, что он принимает решения, согласуясь со своим виденьем ситуации, опираясь на свои, а не наши, представления о том, что для него хорошо, а что – плохо.
На следующий день мы собирались с Дэвидом посетить кафе на Муниципальной площади, чтобы попытаться собрать там информацию о сообщнике Грегори Шайна, а, возможно, и его убийце. Кроме того, я была почти уверена, что этот же убийца стрелял и в Саймона Корби. Во всяком случае, пуля, извлеченная из сердца Саймона, была выпущена из такого же оружия, как и та, что убила Грегори. Да и телефонный разговор, выманивший Корби из его комнаты в «Лагуне», прямо указывал на эту связь. Смущало меня только то обстоятельство, что звонила женщина. Женщина не могла встречаться с ним в этом кафе, во всяком случае, в баре. Да и не верилось мне, что женщина была специалистом по сигнализации. Впрочем, женщин-детективов тоже не так уж много.