– Он ни с кем не столкнулся, как я понимаю, – комиссар не спросил, а уточнил.
– Нет, он подумал о самоубийстве, поэтому даже не стал осматривать кабинет как следует, сразу позвонил в полицию, а, выходя, закрыл кабинет на ключ.
– Где он сейчас?
– У себя в комнате. Вы хотите с ним поговорить?
– Да, похоже, он пока единственный свидетель. Пригласите его сюда, пожалуйста.
Это был именно тот шофер, которого я уже видела за рулем автомобиля Дэниса Зальцмана. Помните? Он привозил полковника на похороны Парра.
– Извините нас, господин Солтинг, – начал комиссар разговор со свидетелем, – время, конечно, позднее, но я не стану вас задерживать.
– Какие могут быть извинения, комиссар, я не скоро смогу уснуть, а уж нынешней ночью…
– Я вас понимаю, у меня к вам несколько вопросов.
– Спрашивайте, конечно, отвечу с полной откровенностью, все, что знаю.
– Вы давно работает у Зальцмана?
– Я у него служил в части, потом вышел в отставку, по состоянию здоровья, сердце стало беспокоить, вот врачи и посоветовали перейти на гражданский способ жизни. Получил я небольшой пенсион, снял квартиру, не здесь, в Тотридже, славный городок. Прожил там год. Все ничего, здоровье поправил, но я – человек одинокий, так уж получилось. Скучно без работы. Ну а полковник Зальцман приехал как-то в Тотридж отдохнуть, вот мы с ним там и встретились. Он ведь тоже вдовец, бездетный. Он мне предложил поработать у него, пенсия у меня небольшая, да и я же говорю, скучно мне было… В общем, согласился. Опять же, столица…
– Он нанял вас в качестве шофера?
– Не совсем. По договору я жил в его доме, присматривал за хозяйством, если было нужно, конечно, возил его на автомобиле.
– Что значит, присматривал за хозяйством?
– Ну, нанимал людей: механика, повара, садовника, женщин для уборки в доме и во дворе. Еще следил за их работой, ну я не знаю, как назвать эту должность. Иногда он просил почитать ему газеты, у него была катаракта, а операции он боялся.
– Получается, что вся его жизнь, с момента, как вы поступили к нему на службу, проходила у вас на глазах? – подвел итог услышанному Эрик Катлер.
– Можно сказать и так, – подтвердил Солтинг.
– Тогда, быть может, вы знаете человека, который мог желать смерти полковнику?
– Если бы я верил в то, что покойники могут возвращаться в мир живых, я бы сказал сейчас, что это дело рук Мориса Парра.
– У покойного господина Парра были причины для этого?
– Да, не знаю, стоит ли об этом говорить, оба они уже в другом мире, где наше правосудие не сможет их достать…
– И все же?
– Дело в том, что у полковника была очень странная реликвия, с военного времени. Он ведь служил в контрразведке… Ну, ладно, скажу. У него все послевоенные годы хранилась ампула с цианидом, которую он конфисковал при задержании какого-то очень знаменитого агента. Он этой реликвией очень гордился, но показывал ее не всем. Хотя, похоже, все, кто бывал в его доме, об этой ампуле знали. Недели три назад к нему приезжал Морис, а через два дня полковник вдруг обнаружил пропажу своей реликвии. Он очень расстроился. Я слышал, как он звонил Морису и говорил ему, что намерен обратиться в полицию, но я не думаю, что он сделал бы это. Ведь хранение таких вещей тоже может быть не совсем законным.