– Но… – она опять горько заплакала, и я прекрасно понимала, какая мысль скрыта за этим "но".
– Главное, что я вам верю. Возможно, вам следовало бы рассказать обо всем хозяину, а не принимать столь рискованное решение, но, может быть, вашими действиями руководил кто-то свыше. Во всяком случае, уже ничего не исправишь, и вам лучше ограничиться этой беседой и не посвящать в свои переживания больше никого. На меня можете полностью положиться.
* * *
Уже примерно через час я, наконец, села в машину Дэвида, он встретил меня вопросом.
– Значит, это было не самоубийство?
– Если и самоубийство, то не преднамеренное...
– Это что-то новое!
– Видишь ли, Парр не собирался сам отправляться на тот свет, он ведь мог это сделать в любой другой момент. Нет, вчера им владела страсть более сильная, чем страх перед болью или воспоминания о вселенской любви, комиссар – неисправимый романтик.
– Ты не можешь изъясняться попроще?
– Картина, на которую указал неугомонный Сотти, действительно ранее неизвестный портрет Рамбье!
– Откуда ты знаешь?
– Предполагаю, что Джимми разбирается в живописи ничуть не хуже умершего. А Парр, разумеется, понял, что перед ним подлинник Рамбье, и захотел им завладеть, но на следующий день хозяин мог бы пригласить специалиста и выяснить, чем он владеет. Тогда заполучить или выкупить портрет было бы проблематично, и дело не только в цене. Кто мог дать гарантию, что Кроун захочет продать единственное ценное полотно из своей небольшой коллекции?
– Да... Маловероятно. Так он что же собирался потом проникнуть в замок и украсть картину?
– Тебе тоже нужно писать романы! Нет, Парр не собирался красть картину, но отравление хозяина замка было одним из пунктов его плана. Потом он мог просто прийти с соболезнованием к безутешной вдове, и она, если бы не подарила ему это полотно, то, наверняка, ее вполне можно было бы уговорить продать его.
– Но он же понимал, что его могут заподозрить?
– Почему? Осколков ампулы ведь у него не нашли. Ты забыл этот факт? Крошки стекла и капельку цианида обнаружили эксперты только потому, что исследовали одежду, снятую с трупа. Ампулу тогда обнаружили бы у того, кого старик хотел сделать козлом отпущения. И он бы позаботился, чтобы это обнаружили.
– Но почему никто не сказал, что ему подложили в карман осколки ампулы?
– А ты бы сказал? То-то же! Скорее всего, эти осколки обнаружил у себя Джим Сотти. Поэтому он так нервничал, а вовсе не из-за своего спора с покойным.
– Значит, яд Парр выпил по ошибке?
– Думаю, было бы справедливо, чтобы все думали, так, как сочинил наш милый комиссар Катлер.