— Вы осведомленный человек, — сказал Ге-Пе.
Я разочаровывал его. Хитрец почувствовал, что у меня тоже нет сведений на двух, как он их назвал, азериков. Моя «домашняя» подготовка оказалась дешевле, чем его. Лицо толстяка, поскучневшее после прекращения морской битвы, снова оживилось. Он выигрывал. Во-первых, он первым узнал об увеличении тургеневского окружения. И во-вторых, поскольку о цене договорились заранее, всучил мне, выходило теперь, товар пусть с небольшой, но все же тухлятинкой. Сообщение о свите Чико, появившейся в обычном раскладе — два телохранителя, дублер Чико и телохранитель дублера, — было бы полноценной информацией. Пара, примазавшаяся к славной компании, могла стать чем угодно, в том числе и основным блюдом, тогда Чико с оравой отводилась бы роль приправы. Хотя мне трудно было вообразить Тургенева в качестве гарнира. Но, как бы там ни было, исчерпывающей картины я все-таки не купил.
— Может, технари? — предположил я.
— Думаете?
— Классики в ораве не работают, — ответил я скучно.
— Классики, конечно, вечны. Но их ведь, как говорится, хвалят, не читая, — сказал бандитский генерал Ге-Пе, эсквайр и интеллектуал. — Да и где теперь они все, классики?
Армейские фольклорные привычки — как блохи. Они перескакивают с одного офицерского поколения на другое — откуда-то с Крымской войны, описанной Толстым в «Севастопольских рассказах», через все другие походы, на Великую Отечественную, далее — на корейскую, с корейской — на индокитайскую, афганскую, чеченскую и… какая и где состоится следующая? В особенности живуче интимно-публицистическое пение среди своих под гитару. Во Вьетнаме советники распевали примерно то же самое, из чего состоит чеченская лирика офицерских бардов. «По джунглям мы идем тропинкой узкою, с дороги не свернем, мы — парни русские…»
В Легионе песен-слезниц или баллад-самовосхвалений я не слышал. И, насколько мне известно, не распевают таких в американской, британской или какой другой армиях. Околоокопные песни, в которых лесная тропинка выставляется дорогой национального значения, а стакан спирта, банка с тушенкой и половое воздержание — источником вдохновения лирического героя и символом причастности к боевым действиям, могут сопровождать только подневольное войско.
Офицеры, впечатленные шансонами, которые романтизируют плохо оплачиваемую службу, непригодны для индивидуальной оперативной работы. Реакция на стресс у таких людей, отвоевавших в джунглях или горах в условиях душевной зашоренности, проявляется чаще на уровне инстинкта. Они привыкли к алкоголю и табаку, некоторые — к наркотикам. После поступления на частную службу с хорошей оплатой у большинства начинаются путаные отношения с женщинами вне семьи. Подобный стиль жизни недопустим для профессионала, которому предстоит выживать в реальном подполье.