Наступил экономический бум. Кудесник-парикмахер рассказывал мне про прелести итальянской жизни середины прошлого века. «Только что появившийся „Фиат-500“ всерьез снизил цены на автомобильном рынке, теперь даже небогатые семьи могли позволить себе машину. Да, прекрасное было время! Появились телевизоры, стиральные машинки, наверное, самый полезный для итальянской домохозяйки агрегат… Впрочем, „Фиат-500“ тоже был очень важным. С его появлением в Италии начали строить автострады по две полосы в одну сторону. Кое-кто говорил: „Зачем нам такие широкие? Для стада баранов, что ли?“ Теперь, как выясняется, и этого мало».
В те годы сладкая жизнь в Италии стала нормой жизни. Причем повседневной. А ведь всего каких-то четырнадцать лет до этого первое республиканское правительство посылало экспедицию на дачу последнего итальянского монарха, чтобы собрать шишки. Было нечего есть. И вот наступил 1960-й год, время расцвета «экономического чуда». Италия обогнала все страны мира, кроме Японии, по темпам экономического роста. Жить итальянцам стало лучше, жить стало веселее! Как, например, знаменитому дизайнеру Доменико Дольче, который на все сто оправдывает свою фамилию. Он же тоже «сладкий», как и вся та эпоха. «Мне нравится то, что называют „дольче вита“. Работать, конечно, нужно, но должно оставаться время, чтобы поесть в компании друзей, побыть с семьей, устроить праздник. Нельзя же все время работать и не развлекаться. Возможно, этот типичный стиль жизни из фильмов Феллини и есть наш итальянский стиль». Или все-таки стиль Дольче и Габбаны. Но сейчас не об этом, а о кино. То, что хорошо для итальянских Дольче и Габбаны, явно не годится итальянскому журналисту Марчелло из фильма «Сладкая жизнь». Ни работа, ни развлечения, ни брызги фонтана Треви не делают его счастливым. Его сладкая жизнь пуста. Исторический итальянский парадокс: коммунисты 1940-х охотились на фашистов, золотая молодежь 1950-х охотится на знаменитостей. Фотографа и приятеля Марчелло зовут Папарацци. После фильма его имя стало нарицательным. А жизнь самого Марчелло, кроме работы, состоит из бесконечных вечеринок и объятий, вызывающих зависть у зрителя, но приносящих ему самому одно разочарование. Вот как объясняется итальянский Онегин середины XX века со своей Татьяной:
– Ты интересуешься только кухней и спальней. Мужчина, который смирится с такой жизнью, – это конченый мужчина. Это действительно червяк. Вылезай!
– Нет, я не уйду, я не оставлю тебя, и не надейся!
– Нет, я говорил тебе, что мы видимся в последний раз. Вылезай! Вон из машины!..