Предложенная финансистом Шульцем классическая, по его мнению, дефиниция для шпионского «крота» выглядит следующим образом:
«Крот является агентом проникновения, внедренным в службу противника, союзника или нейтрала, с секретным намерением добиться положения, которое даст ему возможность быть полезным тем, чьим интересам он на самом деле действительно предан».
Сказано метко: действительно предан…
Вывод из определения следовал тот, что никакие финансовые затраты не сработают для выявления и перехвата опасного и мелкого зверька, если охоту поведет толпа псарей, которым, возможно, этот же «крот» формально и платит содержание в силу достигнутого им положения. «Не отправляйте свору собак ловить мышку, — говорил Шульц. — Кошка сделает это и тише, и лучше».
«Кроты» являются уникальными, долгосрочными инвестициями разведывательной службы и неизменно соотносятся с её стратегическим планированием. Расходы на «кошку», не закормленную хозяином и не изувеченную селекционерами, могут обрушить миллионные вложения и, более того, будущие миллиардные прибыли, на которые рассчитывал противник. Таким может обернуться «гамбургский счет», другими словами — объективный и честный, на закрытом от публики и от политиков, «только для профессионалов» состязании по борьбе между шпионами и охотниками за ними.
Более того, выявленный «крот», если умело им распорядиться, начнет приносить контрразведке доходы. Обычно, взвесив возможные личные последствия своего провала, «крот» уступает попыткам добиться от него сотрудничества, разумеется, в рамках допустимой уверенности в его совершенно неискренней чистосердечности. Конфронтация с захваченным агентом — безвозвратный шаг, к ней не прибегают никогда, если, конечно, не вмешиваются политиканы.
Пределы полезного сотрудничества, на которое рассчитывает контрразведка, зависят от остроты опасности, которую раскрытый «крот» почувствует как со стороны своих, так и от новых властителей его судьбы. Степень бедственного положения «крота» определяет и степень выявления через него других агентов противника и того, что известно этому противнику об операциях, проводимых коллегами контрразведчика из собственной разведывательной службы.
Во всякой спецконторе или для всякого шпиона по найму не существует ничего более требующего сокрытия, чем собственные наработанные оперативные методы. В случаях, когда «крот» оказался вычислен, спецконтора, на которую он работал, не жалеет ни сил, ни фондов, идет и на «мокрое» в отношении провалившегося, чтобы запрятать подальше абсолютно все сведения о том, как он оказался внедрен в «систему» и как его в ней «поддерживали», пока он выполнял свою работу. Что-либо полезное об этом может быть выведано только при условии сотрудничества со стороны «крота».