- У нас неплохие картотеки, господин де Монтан.
- Ну хорошо, - произнес он после небольшой паузы, - Если вы обещаете не вести записей и не вносить никаких добавлений от себя, то можете сегодня навестить меня. Скажем, в два?
- Спасибо, - обрадовался я, - Это просто замечательно.
- Бульвар Мальзерб, 78, - и он положил трубку.
В списке осталось ещё три имени. Два звонка оказались напрасными, никто не ответил, зато третий - и последний - принес неожиданную удачу. Некая мадемуазель Анни Дюпюи, личный секретарь Андре Маршана с 1953 по 1962 год. Выходит, она переходила вместе с ним из одного министерства в другое. И, стало быть, ладила с ним.
Голос у неё оказался хрипловатый. Пока я излагал свою просьбу, она подгоняла меня нетерпеливым "да, да".
- Могли бы вы уделить мне полчаса, мадемуазель? - закончил я.
- A quoi bon - зачем?
Этот простой вопрос обескуражил меня.
- В интересах истины, - нашелся я, - Если честно - я ищу кого - то, чье мнение о господине Маршане уравновесило бы неприязненные высказывания тех, с кем я беседовал до сих пор.
Она не проявила на сей раз нетерпения, дослушала до конца. Может, я угадал, сказал именно то, что нужно, пробудил в ней какие-то чувства, которые пробьются сквозь её глухую самозащиту?
- Ладно. Куда мне прийти?
Я предложил встретиться на верхнем этаже ресторана "Колизей" в половине четвертого.
- Я буду в красном пальто, и зонтик у меня тоже красный, - сказала она.
- А у меня на физиономии здоровенный синяк, - признался я.
Это был шаг вперед, но на уютный чай для двоих рассчитывать явно не приходилось.
Таксист долго плутал в поисках городка Сен-Женевьев-де-Буа, где находится русское православное кладбище, так что попал я туда только в половине одиннадцатого. Порывистый ветер гнал по низкому небу грязные, коричнево-серые тучи. Я договорился с водителем, чтобы он меня подождал сколько именно, я не мог сказать. Пока обстоятельства не убедят меня, что вся эта долгая поездка ни на черта не нужна была с самого начала.
Привратник спросил меня, куда я направляюсь. "Les obseques Artunian, oui! Dans l eglise. Vous etes en retard" - Все уже в церкви. Вы опоздали, месье. - У него был странный, должно быть, русский акцент, раскатистое "р" как бы подчеркивало его неудовольствие по поводу моего опоздания.
Я вошел в церковь - маленькую, в византийском стиле, разукрашенную изнутри - золото, мозаика. Видно, богатые эмигранты из России не оставляют своим вниманием этот скромный с виду храм. Тяжелый запах ладана, сквозь разноцветные стекла с трудом пробивается тусклый дневной свет, единственный светильник над алтарем добавляет к серому желтые блики. В храме собралось десятка два провожающих, у каждого - свеча в руках. От свечей почти не становится светлее, зато они придают зрелищу театральность. Актер на главную роль - священник в богато расшитом одеянии, склонивший красивую голову и неподвижно застывший перед алтарем. Голоса молящихся сливаются в торжественном песнопении, руководит хором маленький человек в черном, у него звучный голос, левой рукой он отбивает такт и все время ходит туда-сюда: то зажжет погасшую свечку перед иконой, то поправит молитвенник - и при этом не перестает петь и править хором, который трепетно следит за каждым его движением. Видимо, здесь это привычный ритуал, - для всех, кроме меня.