Слова Пита, вызвали у Виктории мрачные мысли. Он был прав. Норман разбудил ее чувства — впервые за долгие годы. Казалось, в ней звучал тихий, почти неуловимый мотив, подобный первому дыханию весны, когда едва заметные признаки пробуждения природы еще не превратились в мощную симфонию возрождения.
Но в одном ее кузен ошибался. Нельзя удержать смену времен года. Стоит поверить этой фантазии, и наступит зима. С каждым ударом сердца она будет чувствовать, как ее покидает тепло и все ближе и ближе подкрадываются холод и уныние. То, что предлагал Пит — жить одним днем, счастливым днем, стараясь забыть о грядущей безысходности.
— Я муравей, Пит, а не стрекоза.
Он прищурился, а затем похлопал ее по руке.
— Вики, девочка моя, не только ты. Все мы муравьи, которые мечтают стать стрекозами. Но у тебя есть шанс прямо здесь и сейчас довольно много узнать про их жизнь.
Пит, медленно поднялся. Стоя, он уже не казался философом, а был, как прежде, ее кузеном, другом и опорой. На его лице играла самоуверенная усмешка, а в глазах застыла печаль.
Он знает, о чем говорит, подумала Виктория.
— Вряд ли Эзоп на самом деле встречал человека, который рвал сковывавшую его цепь, как ты считаешь? — спросил он, поворачиваясь к двери, ведущей во двор. — Разве что перед тем, как написать басню о льве мыши.
— У Нормана когти больше, чем у меня, — сказ Виктория.
— Так же, как когти льва больше когтей мыши.
— Ты сравниваешь меня с мышью? — Пит повернулся.
Его улыбка сейчас напоминала улыбку Нормана.
— Я не хочу отвечать на этот вопрос.
Он открыл дверь, впустив в уютную кухню холодный осенний воздух.
Виктория вздрогнула.
— Да, чуть не забыл. Сейчас твои когти лучше спрятать. А о размерах его когтей я вполне мог догадаться сам.
Он вышел и закрыл за собой дверь.
Виктория осталась одна. Единственный близкий человек ушел, а незнакомец сидел сейчас в кабинете. Безусловно, Пит дал ей пищу для размышлений, и если, верить ему, то Норман оказался панацеей от всех ее бед. Весна или зима? Что выбрать? И есть ли у нее этот выбор?
Словно отвечая на эти вопросы, Норман окликнул из кабинета.
— Вики, не могла бы ты на минутку подойти?
Когда она поднималась из-за стола и шла по коридору, ее ноги дрожали, но на губах появилась слабая улыбка как отражение принятого решения. Завтра могло кончиться, так пусть же она будет счастлива хотя бы один день — день, которым, возможно, наполнится ее жизнь.
— Ты звал меня? — спросила Виктория, закрывая за собой дверь.
Норман, улыбаясь, оторвал взгляд от машинки и посмотрел на Викторию — улыбка исчезла. Он медленно поднялся из-за стола и замер. Затем доверительно протянул руку.