— Боюсь, я совершенно не подхожу для этой работы. Если я причиняю вам какие-то неудобства, извините.
— Неудобства! — Он отпихнул стул и резко встал, и Рейн беспомощно последовала его примеру. — Пойдемте отсюда. — Он бросил на столик пачку скомканных кредиток и почти выпихнул ее из зала.
Чудесным образом облака исчезли, и открылся кусок неба, голубого, как яички в гнезде малиновки. Вскоре небо опять стало грязно-серым, но это уже было неважно. Ведь под серыми облаками небо оставалось все таким же голубым. Странно, но ее настроение почему-то стало улучшаться.
Весь недолгий путь до галереи прошел в полнейшем молчании. Рейн была потрясена собственным заявлением и еще более напугана реакцией Сайласа. Ведь наверняка не так уж сложно найти опытного управляющего, особенно сейчас, во времена большой безработицы.
Сайлас припарковал машину около гаража и открыл заднюю дверь. Он снял с нее мокрый плащ и шарф, потом вопросительно взглянул на ее ноги, и она поспешно отступила, опасаясь, что он примется и за них.
Он был слишком непредсказуемым, чтобы она чувствовала себя, с ним в безопасности. Слишком непредсказуемым и слишком явно мужественным. Мужчины в ее жизни, какими бы отрицательными типами они ни были, всегда маскировали свою сущность под маской цивилизованности. У Сайласа не было никаких масок, никакого обманного лоска. То, что она видела, — и то, чем он был, — являлось квинтэссенцией мужского начала. И даже если бы не осталось болезненных шрамов от ее замужества и развода, ничто в ее воспитании не подготовило ее к встрече с таким мужчиной.
— Если вы не возражаете, я переоденусь во что-нибудь сухое, — ровно сказала она, вновь возвращаясь к церемонной вежливости, как к щиту против охватившей ее слабости.
— Да, верно. Нам нужно о многом поговорить, так что давайте сначала оба приведем себя в порядок.
Волосы были в безнадежном состоянии. Рейн энергично вытерла их полотенцем, потом включила фен. Ей потребуется все ее самообладание, чтобы выстоять против напора Сайласа. А хуже всего — она совсем не уверена, так ли уж ей хочется, чтобы он не уговаривал ее остаться.
Следом за этой обескураживающей мыслью пришла другая. Почему же она хочет остаться? Из-за работы — довольно бесперспективной должности со скромным жалованьем, включающим проживание? Или из-за Сайласа? А если из-за него, тогда у нее не в порядке с головой, твердо сказала она себе, заканчивая свой тщательно продуманный туалет.
Через несколько минут, нарядная, одетая в изящную коричневую шелковую блузку с длинными рукавами и стоячим воротничком и юбку до середины икры, она вернулась в гостиную. Сайлас уже был там, его львиная голова нисколько не пострадала от недавнего ливня.