Сайлас понимающе улыбнулся, увидев, что она опьянела.
— Я точно не уверен, но мне иногда кажется, что тетушка добавила в вино капельку бренди, прежде чем запечатать в эти мейсенские сосуды, — предположил он, отправляясь на кухню.
Чувствуя себя необычайно расслабленной, поскольку на нее так подействовало вино, погода и ничем не грозящее ей поведение Сайласа, Рейн опустилась в одно из дубовых кресел.
— Знаете, Сайлас, а у Хильды кофе получается гораздо хуже, чем у вас. Я специально смотрела — она варит тот же сорт и в том же кофейнике. Раскройте секрет!
Она почувствовала, что не может оторвать глаз от ленивой улыбки, коснувшейся его губ. Где-то за пределами сознания звучал звоночек тревоги. Но она его старательно игнорировала.
— Возможно, это вопрос восприятия. Ведь качество оценивает не повар, а тот, для кого это готовится, так ведь, а? — Он вставил фильтр и отмерил порошок, пока вода в чайнике закипала. — Если и есть какой-то секрет, то он называется терпение. Чтобы выявить лучшие качества, нужно время. Спешка никогда ни к чему хорошему не приводит. — Он на минутку снял медный чайник с плиты. — Если слишком много огня, то все можно испортить. — Он влил немного кипящей воды в ароматный порошок и с неподдельным интересом стал ожидать результата. — Надо действовать медленно, начать с немногого, потом осмелиться на большее и ждать, пока ваш инстинкт подскажет вам идти дальше. Огонь, кипяток и время — вот в чем надо знать меру… — Он помедлил, и глаза его, прежде чем вернуться к кофе, на секунду остановились на ней. — И тогда вы получите то, что надо.
Как загипнотизированная, Рейн машинально поглаживала закругленный край выскобленного деревянного стола. Вино, должно быть, очень крепкое. На какое-то мгновение у нее возникло ощущение, что Сайлас говорил о чем-то совсем другом, нежели о том, как надо готовить кофе.
На следующее утро Рейн проснулась сильно простуженная. Но даже это несчастье не шло ни в какое сравнение с необъяснимым отчаянием, овладевшим ею, когда, стоя у окна галереи после завтрака, который Хильда впихнула в нее под девизом «накормишь простуду — уморишь лихорадку», Рейн увидела, как Сайлас отъезжает на машине с хорошенькой девушкой, годившейся ему в дочери. Ей пришло в голову, что она упускает свой шанс. Ей также пришло в голову, что в ее теперешнем ослабленном состоянии, когда у нее болит голова и вообще она плохо себя чувствует, ей ничего такого и не нужно.
Вот и вся Декларация Независимости по Эшби. После всего, что она пережила, встретила первого приличного мужчину — и все ее решения тут же расползлись по швам.