Хочется надеяться, что читатели "Иностранной литературы" принадлежат как раз к этой "полнокровной читательской аудитории".
Архимед
Когда Архимеда, простоволосого, с гордо поднятой головой, вели по улицам Сиракуз, люди останавливались и удивленно глядели вслед небольшому отряду: схватили? Или это почетный эскорт? В любом случае было странно: зачем охранять скромного тихого ученого? Мысль, что он совершил предательство и переметнулся на сторону римлян, никому не могла прийти в голову - исключено! Однако ученого вел через сиракузскую агору целый манипул копьеносцев, воинов первой колонны под командованием центуриона Семпрония Гратидана Бурра. Все видели, как они направились к дому бывшего тирана Гелона и вошли в него.
Консул Марк Клавдий Марцелл, победоносный предводитель осаждавших Сиракузы римских войск, а ныне глава военной администрации города, возлежал в саду дома Гелона, наскоро превращенного стараниями хитроумного архитектора в домашний перистиль - внутренний дворик с колоннадой, и поглощал свой редис и яичницу с ветчиной, запивая все это сицилийским красным вином (вскоре после победы среди завоевателей разнеслась его острота, что-де ради одного этого вина стоило осаждать проклятый город в течение двух лет).
Вокруг Марцелла редким полукольцом стояли ликторы с фасциями - пучками прутьев, что свидетельствовало о приближающемся официальном слушании. И действительно, вскоре консул увидел, что из-за кустов, клумб и мраморных колонн направляется к нему Публий Камилл Мурена, его tribunus militum , в полном боевом снаряжении. Подойдя к начальнику, он, широко расставив ноги, принял торжественную позу и угрюмо произнес:
- Консул Марцелл, этот человек здесь.
- Ведите его сюда!
Вошел Архимед. На нем была довольно поношенная и не очень чистая туника. Центурион Бурр весьма грубо подталкивал его по дорожкам, посыпанным тонким розовым песком. Чуть отодвинув Мурену, Марцелл заговорил непривычным для него - добродушным и неожиданно ласковым - голосом:
- Приветствую тебя, Архимед! - воскликнул он на отличном греческом.
Ученый удивленно оглядел властелина жизни и смерти в этом несчастном городе. Ответил хрипло на своем греческом:
- Не знаю, что и сказать. Не стану же я просить богов благословить твои шаги на сиракузской земле. Да ты бы и сам не поверил мне, господин.
- Не поверил бы, - смачно рассмеялся консул и отер рот салфеткой, - и впрямь не поверил бы. Я тут завтракаю, не хочешь присоединиться?
- Благодарю, - сдержанно отвечал Архимед. - Мы, греки, завтракаем один раз в день. Я уже ел. Овечий сыр, белый хлеб и немного козьего молока.