"Не зли меня, - холодно подумал Марцелл, - не зли, приятель, не то плохо кончишь". Но вслух весело сказал:
- Зачем уж так подчеркивать, что ты грек, Архимед? В конце концов, вот уже несколько часов, как ты - римский подданный.
- Знаю, - коротко бросил ученый. - Могу ли я спросить, почему твои люди схватили меня.
- Схватили?.. - с притворным удивлением спросил Марцелл. - Они тебя схватили? - Он испытующе, строго взглянул на центуриона. - Ты схватил этого человека, Бурр? - И вновь обратился к Архимеду. - Я послал за тобой отряд почетной стражи, чтобы препроводить тебя ко мне.
- Меня препроводили сюда силой, - сказал Архимед.
Марцелл опять повернулся к Бурру и, повысив голос, приказал:
- Кругом!.. Марш!
Сотник двинулся из дворика к выходу. А консул, вновь приветливо посмотрев на ученого, продолжал:
- Будь здесь как дома.
Архимед, человек сообразительный и при всей своей скромности сохраняющий достоинство, взглянул на ликторов с пучками прутьев и топорами, на рослого, гладко выбритого трибуна Мурену в сверкающих доспехах и развевающемся плаще и, улыбнувшись уголками рта, сказал:
- Это, пожалуй, трудновато, хотя я и дома.
- Вы слишком чувствительны, - холодно заметил консул.
- Побежденные, пленники, покоренные как-то всегда чувствительны, - ответил Архимед.
- Я имел в виду вас, греков, - добавил Марцелл и тут же завершил свое интермеццо. - Ну да ладно.
- Могу ли я повторить вопрос, Марк Клавдий Марцелл? Почему твои люди задержали меня и привели сюда?
- Приляг, - сказал консул. - Ты не слышал моего предложения? Я хотел бы доесть свой завтрак, но не люблю возлежать у стола в одиночестве.
- Я постою, - спокойно возразил Архимед. - Успею еще належаться...
Несколько мгновений консул смотрел на Архимеда. Его взгляд утратил всякое выражение. Морщинки вокруг рта и носа вдруг зловеще заострились, но потом, будто опомнившись, он вновь заставил свое лицо проясниться и, обернувшись к Мурене, приказал:
- Вели унести!
Еду унесли. Марцелл протянул руку:
- Шлем!
Подали шлем, он надел его. Все было готово для официального действа. Мурена достал tabulae ceratae - восковые таблички и иглу для записей.
- Гордые вы, - заметил Марцелл.
- Ты имеешь в виду греков? - скромно спросил Архимед. - Я могу идти?
- Вовсе нет, - засмеялся Марцелл. - Я хочу с тобой поговорить. Читал твою "Катоптрику".
Архимед поднял удивленный взгляд, упиравшийся до этого в траву и розовые камешки.
- Ты интересуешься физикой?
- Так, немного, - засмеялся Марк Клавдий Марцелл. По лицу трибуна промелькнула усмешка. - Я и "Эфода" читал. Даже прорешал после тебя все четыре задачи. Остроумная вещь - это интегральное исчисление. Как ты его называешь? Метод исчерпывания?