— Не тревожьтесь о Лоуренсе, — сказал Джош. =- Комитет позаботится о нем. Но давайте говорить откровенно, Абернети. Вы дадите показания. Но вы осознаете риск?
Абернети встал. В мягком свете его лицо напоминало мне темную деревянную резную фигуру, которые вы видите в витринах контор Африканских авиалиний — скулы и нос. С того места, где я сидел, я мог разглядеть слабый блеск испарины на его лбу.
— Мы все здесь совершеннолетние, мистер Майклз, — ответил он. — Никто не может сказать, что случится со мной после того, как я все расскажу о Маллади. Но это должно быть сделано. А то в один прекрасный день контроль над организацией Барни попытаются взять Черные мусульмане>{93}, и тогда в городе действительно будет жаркое лето. — Он покачал головой. — Это единственный способ все совершить. Мы месяцами гадали, что делать с Маллади, как вдруг неожиданно появился мистер Шеннон. Когда мы услышали, что комитет приедет в Лоуренс, мы все согласились, что это самый быстрый путь разделаться с Маллади. — Он пожал плечами: — Я единственный человек, который может все рассказать, и я это сделаю.
Он повернулся к Джошу.
— Вы заправляете этим шоу, мистер Майклз — хотите вы меня?
— Мы берем вас, — заявил Джош.
— С условиями? — спросила Лейси.
Джош взглянул на Келли.
— С условиями, — ответил тот. — Если ваши люди выдвинут кандидата, который удовлетворит нас программой и честностью, я поддержу его, независимо от того, стану я губернатором или нет.
— Договорились.
Абернети бросил беглый взгляд на часы.
— Я должен быть в городе, так что я прощаюсь.
— Мы вскоре должны будем встретиться, чтобы поработать над вашим заявлением, — предупредил его Джош.
— Я буду в любое время, которое вы назовете, — ответил Абернети. — Я кое-что записал, что будет вам, видимо, интересно прочесть.
— Следите за своими бумагами, — произнес Джош. — Спаси нас Господь, если они попадут не в те руки.
— После всех лет, что я провел с Барни Маллади? — негр быстро улыбнулся. — Да никогда.
Когда он вышел, звук закрывающейся молнии на кисете Лютера Робертса показался слишком громким в тихой комнате.
— Так, что вы думаете об этой сладкой шоколадке? — поинтересовался Джош.
— Пожалуйста, не называйте его так, Джош, — попросила Лейси.
— Что вы думаете об этом черном патриоте? — с едким сарказмом поправился Джош.
— Вам обязательно надо говорить без всякого уважения? — гневно спросила Лейси.
— Так уж я думаю! Это дешевое политиканство, — выпалил Джош. — Вы же слышали, он сам сказал. Когда он спихнет Барни с трона, он возьмет корону. Если он выдвинет в мэры негра, он превратит себя в политический голос всех черных. Кого мы обманываем?