Закончив читать выдержки из досье, Барни принялся описывать, как Келли умышленно скрыл досье и намекнул на политическую сделку. Дальше больше. Ларсен обвинил комитет в том, что ему была дана информация об Эве Шмидт и о том, что она использовалась нью-йоркскими политиками для заключения сделок, но информация была скрыта, потому что «в связи с этим делом следователи комитета раскрыли имена высокопоставленных деятелей из Вашингтона».
Детективы из нью-йоркского отдела убийств, продолжал Барни, рассказали ему, что, без сомнения, есть какая-то связь между убийствами Эвы Шмидт, молодой немецкой иммигрантки, найденной в квартире Эвы на Сентрал-Парк-Вест, и подруги Джелло Молли Шапиро, которая была убита в мотеле в Вестчестере.
Так дальше и тянулось, и Барни постарался, чтобы каждое слово было занесено в протокол. Как и Ларсен, он вернулся к досье на Джентайла, сообщая о самых серьезных обвинениях.
Лучшее Барни приберегал напоследок. Ларсен сказал ему только сегодня утром, что большую часть информации он получил от Вилли в заказном письме через несколько дней после «бойни на Фили-Сквер», как называли случившееся газеты. Он приложил копии отчетов, которые сделал для Джоша Майклза и комитета вместе с детальным финансовым заявлением, которое подписал. Барни согласился, что письмо Вилли Ларсену было бессвязным и невразумительным, но штат Ларсена подтвердил самостоятельно большинства фактов. Они, в конце концов, нашли Сюзи Форест и ее мужа в Гонконге, где они делали телевизионный фильм. Муж Сюзи, как ее представитель, подтвердил всю историю о связи Джентайла с его невесткой, ее последующее самоубийство и помощь Джентайла в снижении залога за Чинга…
Я чуть не застонал во весь голос, когда вспомнил, как отчитал этого мерзкого молодого хвастуна в аэропорту. Как и предупреждал Джош, единственное, что ему оставалось продать, так это историю жены и то, как мы ее купили.
Когда Барни закончил чтение, он осторожно, почти методично, положил бумаги обратно в папку, в то время как бюллетени разлетались из зала заседаний. Я закрыл глаза, и перед моим мысленным взором вспыхнули заголовки газет:
«ОБВИНЕНИЕ ШЕННОНА В СОКРЫТИИ ДОСЬЕ НА ДЖЕНТАЙЛА И ПЕКИНСКОГО АГЕНТА»
или какую-нибудь другую подобную чепуху.
Когда я открыл глаза, Барни разыгрывал первоклассный спектакль по подавлению своего праведного гнева. Как старый профессионал, он хорошо понимал, что дымовая завеса, которую он сейчас установил, затемнит, по крайней мере временно, шокирующие данные о его собственной преступной деятельности.
— Я должен заявить этому комитету, что я верю, что конгрессмен Шеннон по чисто личным причинам и в политических целях намеренно скрыл документ, имеющий жизненно важное значение для всей нашей программы безопасности.