Он задумчиво добавил:
— Что там говорил о нем Барни? Что-то о том, что когда-то он был скверным парнем? Когда-нибудь нам придется разобраться с этим.
— Ты говоришь так, будто передумал, — ответил я.
— Почти, — он улыбнулся. — Чем больше я влезаю в это дело, тем больше вижу возможностей: миллион в год плюс пятьдесят тысяч ежемесячно на расходы и шанс провести кого-то в Белый Дом! Давай отправимся по штату на пару дней и исследуем климат там.
* * *
Итак, мы отправились в путь и повидались с лидерами: мощным мужчиной с тяжелым лицом, известным в своем кругу тем, что он контролировал игорный бизнес и политиков; старым партийным боссом, который утверждал, что все было бы лучше широкого раскола в партии накануне важной кампании по избранию губернатора.
Мы пообедали со спикером Ассамблеи и лидером большинства в Ассамблее, где демократы сохранили большинство, и в Сенате, где они его утратили, но все, что мы выведали, было теми же жалобами, враждой и беспорядками. Единство было забыто.
Иными словами, у демократов не было сильного кандидата на губернаторский пост; арена была свободной.
По пути в аэропорт Олбани Джош молчал. Я хорошо знал его и понимал, что он приходит к решению. Когда мы стояли на ветреной полосе в затухающем свете серого дня, он быстро и тихо спросил:
— Что ты думаешь об этом, Финн?
Я ответил так быстро, что это удивило меня самого. В общем-то ответ крутился на кончике моего языка несколько дней.
— Думаю, мы должны принять предложение.
— Почему?
— Может, это и дико звучит, но думаю, следующий президент может быть у нас в кармане.
— Неизвестный конгрессмен? Политическое ничто?
— Как сказал Келли, наша работа будет заключаться в том, чтобы это изменить.
— Ты считаешь, мы сможем это в такой короткий срок?
— Я все время возвращаюсь к этой красной папке. Это часовая бомба, Джош. Если пустить ее в ход, может измениться вся политическая картина.
— Но когда существует такой тип, как Маллади…
— Маллади не пугает меня, Джош.
— Да и меня, Финн, но сложи все вместе и посчитай, и ты сам скажешь, что только ненормальный может думать об этом, — он в раздражении выпятил нижнюю губу: — И что-то говорит мне, Келли обладает тем, что захватывает воображение. Боже, он действительно привлекателен и в чем-то наивен.
— Я считаю, здесь нечто более глубокое, Джош.
— Я тоже так думаю, но будь я проклят, если могу влезть в это дело.
Ветер пронесся между нами, вздыхая словно котенок.
— Не знаю, что это, — сказал я, — отнеси это на счет старой ирландской интуиции или явной сентиментальности, но в один прекрасный день, мы увидим, как Келли Шеннон входит в Белый Дом.