“Я согрешил” Проблема возникла тогда, когда я прочитал у Неемии, согрешил не только “дом отца моего”, но и “я согрешил” (см. Неем.1:6, курсив автора). Моей первой мыслью было, что на момент окончания войны мне было всего пятнадцать лет (15 августа 1945 года мне исполнилось пятнадцать лет). Я не воевал, я не изготавливал бомбы, я не стрелял и не убил ни одного японца. И тогда я почувствовал, как на меня снизошел Святой Дух и с силой обличил меня в двух вещах. Во-первых, он напомнил мне, что я сам ненавидел японцев грешной ненавистью. Во-вторых, Бог показал мне, что в Хиросиме и Нагасаки были другие пятнадцатилетние мальчики, такие же невинные, как я, которые никогда не стреляли и не бросали бомбы, но теперь они мертвы или навсегда искалечены из-за той атомной бомбардировки! Я снова с удвоенной силой стал плакать за Японию. До сих пор не могу рассказывать эту историю спокойно, не теряя контроля над своими чувствами. И в тот момент я понял, что имел в виду Джон Доусои, когда говорил, что мы должны лично отождествить себя с грехами данного города или народа, если Бог захочет использовать нас в покаянии этих грехов. Я понял, почему Неемия “сел и заплакал, и печален был несколько дней” (Неем.1:4). Случилось так, что в Токио я остановился в отеле “Империал”, которое генерал Макартур в свое время использовал в качестве штаба. Здание, в котором я учил около одной тысячи японских христиан, примыкало к зданию отеля. После одного или двух собраний я попросил своего переводчика помочь мне найти среди собравшихся тех христиан, которые сами пострадали или потеряли кого-нибудь из своих близких во время бомбардировок Хиросимы и Нагасаки. Я хотел, чтобы они были представителями японского народа, перед которыми я исповедую грех моего народа.
Жертвы атомной бомбы
Мы нашли двух представителей из Хиросимы. Первым был человек, работавший на военном телеграфе в Хиросиме, пострадавший от радиоактивного облучения, который после бомбежки оказывал первую помощь раненым и убирал трупы. Второй была женщина, чья свекровь не пострадала от бомбы физически, но страдала от сильных психологических последствий.
Мы нашли двух представителей из Нагасаки. Первым был человек, чья жена и сестра жены пострадали от радиоактивного облучения, причем сестра жены умерла от лучевой болезни. Другой была женщина, мать которой отправилась в Нагасаки работать медсестрой и там получила сильные ожоги обеих рук и вторичное радиактивное облучение, однако она выздоровела.
Я учил на тему духовной войны и говорил о покаянии за грехи народа, особый упор делая на применении этих тем к евангелизации Японии. Я также говорил о видении десяти миллионов японских верующих к 2000 году. После учения я пригласил четверых свидетелей последствий атомной бомбардировки выйти на сцену. Я подробно объяснил, что я собирался сделать, затем в смирении встал на колени перед собравшимися и четырьмя верующими, вышедшими на сцену. просил прощения за мои грехи и грехи моих отцов. Я плакал слезами покаяния и когда взглянул вверх, то увидел, что во всем зале носовые платки были прижаты к лицам людей. Бог проделывал огромную работу со всеми собравшимися. Позже пастор Хироши Ешияма писал: “Все собрание растаяло в слезах и покаянии. У нас никогда не было такой конференции”. Я сказал: “Раньше я ненавидел японцев, а теперь я их очень люблю”. Извиняясь за то, что не умею кланяться по-японски, я обнял каждого по-американски. Японский лидер, выполнявший роль руководителя конференции, повел все собрание в спонтанном и мощном личном и корпоративном покаянии за всех японцев. Они простили американцев, а затем просили прощения за то, что говорили, потому что их слова были страшнее, чем то, что сделали американцы. Пол Йонги Чо, у которого были свои счеты с японцами, обнял меня по-американски и сказал, что он тоже растаял и плакал под воздействием силы Святого Духа, осознавая, что в тот день были одержаны очень важные духовные победы. Нет необходимости говорить, что этот свой духовный опыт я никогда не смогу забыть.