— Красиво. Все в дереве…
Стены ординаторской были инкрустированы рейками, предварительно обработанными паяльной лампой и покрытыми лаком. Пациенты постарались. Украшены стены были почетными грамотами, сертификатами, постерами PINK FLOYD.
— Со стороны виднее. Кофе будете?
— Да, с удовольствием. Вот, у меня тут тоже есть, — и она начала доставать из пакета бутылку коньяка, коробку конфет, апельсины, бананы.
— Это все жениху?
— Нет, конечно. Врачу, заведующему. Медсестрам…
— Оставьте на завтра. У меня этого добра хватает.
— Нет, неудобно. Вы ведь тоже его лечили. Это я оставлю здесь, — она отложила в сторону коньяк и конфеты.
— И вообще, доктор. Я Вам так благодарна! Я знаю, именно Вы его спасли, — сарафан как-то незаметно поднялся выше. Она не спешила его одернуть и бедра стали более доступны для обозрения.
— В этом городе только два человека, которым я могу доверять, — продолжила она. — Он, а теперь — Вы. Сейчас отдохну, потом поеду на какой-нибудь вокзал… Там переночую… Если только…
— Что?
— Ну… если не разрешите остаться здесь…
— Со мной? А жених?
— Но ведь он не узнает!
— Если только сами не расскажите.
— Зачем? Пусть это останется нашей маленькой тайной! — она подошла, обняв его за шею. Потом приблизила лицо и, закрыв глаза, поцеловала.
Он не ответил. Мягко отстранил ее, подошел к двери и закрыл замок на два оборота. Подошел к ней, так же молча снял сарафан. Лифчика под ним не было, только стринги. Провел ладонью по спине, ягодицам. Начал ласкать грудь. Она охнула, и, прижавшись к нему, стала одной рукой расстегивать его халат. Помогать он не спешил.
— Не бойся, у меня с собой, — прошептала она, доставая другой рукой пакетик с презервативом из сумочки.
— Тоже для жениха? — в ответ прошептал он;
— Это у меня всегда с собой, — сказала она, уже лежа на кушетке…
Разбудив гостью рано утром, вызвал такси. Проснулась и собралась она быстро, хотя ночь была для обоих беспокойной.
— Прощай, милый.
— Это на такси, — протянул он ей сложенные купюры.
— Не надо, у меня есть, — замялась она. Но деньги взяла.
Закрыв за ней дверь, посмотрел на часы. На чашку кофе и дорогу до диспансера время еще оставалось. Выйдя в коридор, уловил понимающую улыбку Евгении Вячеславовны.
Зайдя в ординаторскую, прихватил коробку конфет и постучался в сестринскую. Евгения Вячеславовна уже снова что-то пережевывала.
— Доброе утро. Вот, отдайте хроникам. Тому же Птицыну, что ли…
— Да-да. Конечно, передам.
Он уже допивал кофе, когда услышал истошный крик санитарки:
— Помогите! Помогите, умирает!
Чертыхнувшись, выбежал в коридор.